Костя же, продолжая рисоваться перед Рашевской, подошел к Литвинову.
– О-о-о, ботаник умеет читать книжки… – картинно дернул учебник в Фединых руках. – Анатомия!
– Отвяжись, Бочков. А то у меня возникает желание на тебе попрактиковаться.
– Попрактиковаться в каком смысле? Разделов в анатомии много… М-да. Если это то, о чем я подумал – будет действительно страшно.
Ребята, стоявшие вокруг, покатились от хохота.
– Ты сейчас свою мечту что ли изложил? – парировал Литвинов. – По Фрейду – так получается.
Хохот вокруг усилился. Бочков, не придумав, что сказать в ответ, грубо сдернул Федю с подоконника, но ударить не успел. Хоть Федя и не любил занятия единоборствами, в жизни они не раз уже ему пригождались. Через секунду Бочков отлетел к противоположной стене и с громким треском упал прямо в дверь, которая открылась настежь и тут же прихлопнула Костю по голове. Пунцовый от злости, Бочков вскочил, бросился к Феде, но тут из класса, куда он влетел, вышла завуч.
– Что здесь происходит?! Кто это сделал?
В коридоре стало как-то очень тихо.
– Я спрашиваю, кто это сделал?! – повторила завуч тоном тюремного надзирателя.
– Ну я, и что? – нехотя отозвался Литвинов.
– К директору. Оба.
– Ян, возьми мою сумку, – злой как черт, Федя направился за завучем. Бочков поплелся следом.
Директор лицея, «ВИП», как между собой прозвали ее ученики (в расшифровке – «вобла истеричная пересохшая»), с гестаповским лицом и злыми колючими глазами, сидела за массивным столом из красного дерева. Тон разговора, вернее, монолога, был такой, будто ребята убили всех учителей и сожгли школу.
– …Вы прекрасно знаете: драки в нашей школе запрещены!!! Вы учитесь в элитном!!! лицее!!! Еще один подобный инцидент – и будет ставиться вопрос о вашем исключении! Я не позволю порочить имя нашего учебного заведения! Инна Аркадьевна, сейчас же запишите каждому предупреждение в дневник, и, если завтра рядом не будет подписи отца, вызовем родителей.
Притихшие, ребята вышли из кабинета. Через десять минут у каждого в дневнике красовалась размашистая надпись, нацарапанная жирной гелевой ручкой. Федя прочитал текст и понял, что вечер будет не из легких. Надпись гласила:
«Ув. Олег Павлович! Ваш сын сегодня принимал участие в драке в помещении школы и избил ученика. Предупреждаем Вас: при повторе подобного инцидента, Ваш сын будет немедленно исключен из Лицея без права восстановления. В этом случае, оплаченные Вами средства за обучение в текущем учебном году, по договору с Лицеем, обратно не возвращаются. Просим принять меры для предотвращения подобных происшествий и расписаться, что Вы действительно прочитали данную информацию. С уважением, директор Лицея № 123, А. М. Шрейн».
Ниже стояла сухая, властная подпись директора.
Удрученные и злые, Бочков с Литвиновым, не смотря друг на друга, пошли писать контрольную.
Вечером, после ужина, Федя отправился в кабинет к Олегу. Подросток пытался загнать внутрь свой страх, но это плохо получалось. С минуту поколебавшись, все же постучал в дверь, заглянул.
– Олег Павлович…
– Заходи. Что тебе? – отчим сосредоточенно что-то писал в ноутбуке.
– Прочитайте. Вас просили расписаться, – Федя мрачно протянул дневник.
Олег, мыслями еще в работе, прочитал надпись, не сразу понял, прочитал еще раз. Тяжело вздохнул.
– С кем подрался-то?
– С Бочковым.
– Что не поделили?
– Я не хочу оправдываться, Олег Павлович. Он меня оскорбил, я не смог сдержаться.
