Читать онлайн Дилаис Райз - Ключ: Козырь Бейкера

До конца пути оставалось недолго.

Ветер трепал мятного цвета волосы, вылезающие из-под капюшона. Тучи заслонили небо, превращаясь в тяжёлую серую массу, которая нависла над городом. Раздался предупреждающий гром. Я проверил конверт во внутреннем кармане синей куртки и ускорил шаг. Дождь не должен был испортить бумагу и смазать чернила. Такая оплошность стоила многого. Затхлый запах ударил в нос, как только я свернул в переулок, сильнее натягивая капюшон. Обшарпанная от времени стена здания была обклеена различными бумажками с рекламой. Мусор под ногами хрустнул. До цели ровно пять шагов.

Один. На улице заметно стемнело. Два. Пронзающая небо молния осветила улицу. Три. Силуэт, ожидающий под аркой здания, даже не шелохнулся от раската грома. Четыре. Холодная капля дождя упала на кончик носа. Пять. Человек напротив меня продолжал оставаться неподвижным.

Ни единого слова. Разговоры здесь лишние. Очередная молния осветила эту часть города; оружие блеснуло под плащом мужчины. Не обращая внимания на пистолет, я достал из кармана запечатанный конверт. Мы пересеклись взглядами. Наёмник взял письмо, провёл по сургучу тёмно-синего цвета, вывел подушечкой знак, убрал его в карман, а затем кивнул мне. Я направился к выходу из арки, он же пошёл к противоположному. Природа разбушевалась. Желания выходить из укрытия не было. Капли барабанили по асфальту, скапливаясь в глубокие лужи, ветер разгонял ветви деревьев и заставлял их изгибаться от каждого движения. Казалось, погода была способна заглушить не только шумные разговоры, но и мысли. Зябко поёжившись, я поправил капюшон толстовки, выглядывающий из-под куртки, накинул его на голову и шагнул под удары непогоды. В тот же миг капли забили по макушке, и пришлось сильно ускорить шаг, чтобы добраться до следующего навеса. Прохожие прятались за не справляющиеся со своей задачей зонты и бежали по лужам, игнорируя уже и без того мокрые ноги. Я же игнорировал скопившуюся на дорогах воду и каждым шагом макал в неё кеды. Кожа не промокала и позволяла мне спокойно передвигаться по расползающимся рекам на асфальте, не теряя время на то, чтобы искать обход.

Телефон зажужжал во внутреннем кармане куртки, но доставать его я не спешил. Успею ответить. Сейчас целью было укрыться от ливня и поскорее уйти с этой улицы.

Лишние глаза, жадные личности, опасность быть обнаруженным, перспектива быть пойманным – всё это меня не привлекало. Но риск каждый раз наступал мне на пятки, вынуждая быть начеку каждую секунду. Я поправил чёрную маску, скрывающую половину моего лица, и свернул за угол, покидая переулок. Сливаясь с толпой, спокойно спустился в метрополитен, забитый до упора. Через пару минут начнётся давка. Все пытались скрыться в ближайших им точках, конечно, подземка являлась одним из таких мест. Я остановился у края платформы, пробежавшись глазами по голубоватым тактильным блокам у самого края, и повернул голову на чёрный тоннель. Я отшагнул от края, когда появился лизнувший стену ослепительный свет. На удачу в этот раз приехал поезд с восемью вагонами, он с оглушающим свистом показался в следующие несколько секунд. До моей остановки ещё долго, так что, зайдя первым, остановился в самом углу последнего вагона и опёрся спиной в дверь. Скрестил руки и опустил голову. Капюшон прекрасно прятал верхнюю половину лица. Дело закончено, оставалось за малым: вернуться домой. И не найти себе за это время приключений.

Я быстро набрал в старом гаджете, не знающем о существовании сенсорных возможностей, сообщение, указал время и обозначенную ранее аббревиатуру, а затем убрал телефон в карман и скрестил руки на груди.

Сокращения слов до одних букв людям могло показаться странным. Однако только так можно было безопасно разговаривать о тёмных делах. О каких? Например, о доставленном наёмнику конверте. О полученном досье на человека. Скоро имя этого человека окажется в новостях, ведь самого его уже в живых не будет. Жаль, мужчина правда был не плохой, однако в последнее время он приносил нам одни лишь хлопоты. В нашем безобразном мире лишние крошки на столе мешали. Они совершенно не нужны: лишь засоряют собой свободное пространство. Нам хватало и тех, что сыпались на него каждый день. Такой уж образ жизни…

Короче говоря – проблем нам и без того хватало.

В гнавшем над землёй поезде в одной из двух работающих круглосуточно линий я ехал домой с успешно выполненным заданием, а дорогому Беннету, ранее живущему под нашим крылом, вскоре должен был прийти вечный покой.

Пассажиры ожидали нужных станций, а затем, не забывая извиняться, проталкивались ближе к выходу, пихаясь и наступая другим на ноги. К тому времени, как голос пробубнил следующее название, вагон заметно опустел. Люди сидели с опущенными головами; чувствуя бешеную усталость, они еле доезжали до дома, который находился на краю города. Запах в вагоне был, мягко говоря, неприятным. Пот перемешался с мусорной вонью и чьими-то приторными духами, вызывающими тошноту. Взгляд упал на женщину средних лет в грязном коротком платье. Губы выглядели потрескавшимися из-за кусков засохшей, не стёртой помады, оставшейся после непростого рабочего дня. Кутаясь в старую накидку из меха, она прятала себя от неприятного ветра, врывающегося через приоткрытую форточку вагона. Мужчина, давно положивший на неё глаз, оттолкнулся от стены и направился к ней. Поезд замедлялся, я не стал смотреть продолжение этой сцены и вышел из вагона на своей станции.

Погода заметно успокоилась. На улице моросило, раскаты грома больше не преследовали горожан и не пугали бездомных животных. Я убрал руки в карманы и медленно втянул носом прохладный воздух. Стоило добраться до набережной раньше, чем на эти улочки выйдут отбросы не только простого общества, но и преступного мира. Уважения они не вызывали: часто разбрасывались складными ножами, чтобы запугать своих жертв, да приставляли пушки к голове. Убивали редко, но нападения всегда были грязными и неосторожными, что к смертям порой и приводило, но их это особо и не заботило: поигрались и ушли. Когда наскучило – шоу закончилось. Неосторожные, безбашенные и просто больные кучки затравленных людей. Ни одна банда их к себе не принимала, поэтому они – одиночки, которые сплачивались ради общей выгоды, я бы сказал, интереса. Девушки такие районы обходили за несколько миль: первые в списке жертв-любимчиков этого мусора были именно они. У меня же был свой список причин, по которым мне никоем образом нельзя было пересекаться с такими неконтролируемыми существами.

Кеды шлёпали по лужам, которые порой достигали щиколоток в местах, где асфальт уже давно треснул. Ремонтировать дороги здесь никто не собирался. Я свернул из-за угла здания и вышел на нужную мне точку. Покачивающийся свет плавал по тротуару, бросая на него яркий белый цвет. Разглядев силуэт, я ускорил шаг и, вытаскивая руки из карманов, с лёгкостью перепрыгнул через холодное металлическое ограждение и оказался на катере.

Отлично, скоро будем дома.

– Ну, привет, – водитель поднялся с места и протянул мне руку.

Я ответил на рукопожатие и улыбнулся. Прошёл под крышу, сел на сидение рядом с ним и посмотрел перед собой через стекло. Ночной Чикаго блестел огнями неспящих людей, работяг в высотках и подсветками для невообразимой красоты архитектуры разных годов: от семидесятых до настоящего времени. Друг завёл катер, послышалось рычание мотора. Мы тронулись с места, отправляясь к противоположному берегу.

– Далеко же тебя на этот раз отправили, – начал друг, не отрываясь от дороги.

Я откинулся на спинку сиденья и с удовольствием вытянул ноги, растягиваясь на небольшом месте. Усталость бросала первые звоночки.

– Да, пришлось.

– Что за дело?

– Беннет. Кажется, хотел нас сдать и бежать. Вздумал сделать вид, что выходит из игры.

– Из этого нет выхода, – глухо подметил Сэм.

– Кроме смерти, – согласился я. – Поэтому он бежал к границам Воронов. Переехал туда недели три назад, я общался с некоторыми информаторами, говорят, приобрёл новые номера, старую симку бросил в реку, а сам запирается на несколько замков по ночам и шарахается от любого звука. Что ещё интереснее – не разговаривает ни с кем, кроме одного контакта в телефоне.

Друг покосился на меня с любопытством, но утолить его мне не удастся, мне не было известно имя собеседника. Я посмотрел на неспокойную воду и хмыкнул.

– Ну, ничего. С ним скоро разберутся. А наши руки будут чисты, как у католиков, – хмыкнул я и задумался о чистоте рук некоторых знакомых мне католиков.

– Тебе сказали, кто его переманил? – вопрос всё равно прозвучал вслух.

– Нет, – нахмурился я и незнание раздражающе полоснуло по любопытству, добивая жутким недовольством собой, – этого я не знаю.

Собеседник хотел задать вопрос, однако от неуверенности на лице лишь заиграли желваки. Подумав некоторое время, он всё же отказался от своих мыслей, качнул головой, растрёпывая копну ореховых волос, и продолжил вести катер в полном молчании. Я прикрыл глаза и тут же провалился в дремоту от усталости. Разбудили меня ближе к берегу. Сон в очередной раз оказался беспокойным, но после пробуждения я так и не смог его вспомнить. Приходил в себя небыстро, тёр лицо, всё ещё чувствуя тяжесть в теле. Я вздохнул. Стоило денёк отоспаться. А ещё было бы лучше взять пару выходных, но, думаю, у Бейкера на меня были совершенно другие планы, которые никак не стыковались с моими. Работы в эту осень оказалось нескончаемое количество.

Томас Бейкер был статным мужчиной, возглавлявшим нашу расползшуюся по половине Чикаго организацию. Штат Иллинойс приносил нам свой хлеб, но большая часть дохода была из самого сердца. Я пахал на Томаса с малых лет и, сколько себя помнил, всегда находился в группировке. Можно сказать, даже вырос в ней. Лазил по недоступным для взрослых лазейкам, пробирался в чужие дома, таскал всякие папки, ноутбуки, телефоны, через время узнав, что доставал те доказательства, которые богачи или другие необходимые Бейкеру люди прятали в своих потайных уголках. Если в комнатах стояли огромные сейфы, то со мной ходил Сэм, который ловко разбирался с их системой и вскрывал замки. Мы были командой, мини-версией Шакалов, которыми гордились. До подростковых времён, когда в характер добавилось несколько пунктов, мешающих покорной и тихой работе.

Я повернул голову на друга, вспоминая каждую нашу вылазку вместе, с начала знакомства мы быстро поладили, но, как и у всех нормальных людей, у нас бывали и плохие дни. А бывали и очень плохие. Парень вёл катер и ни разу не отвёл глаза от беспокойной воды. По другим путям волны рассекали судна побольше, а корабли издавали свои сигналы, разговаривая друг с другом. Город не спал. Пока жители сопели в тёплых кроватях, Чикаго пробуждался и энергично вскидывал свои руки вверх, почти полностью передавая ночную жизнь водной стихии.

Отворачиваясь к видам неспящего города, я отдалился от мира, глубже погружаясь в свои мысли, как в пучины озера Мичиган. Жизнь опустила меня на самое дно и выбросила на берега беззакония. Воспоминания часто возвращали в тот день, когда меня нашли люди Бейкера и забрали с собой, но каждая картина расплывалась, теряя всякий фокус. Ребёнка унесли, не позволяя до конца осознать произошедшее. В дом вломилась полиция, и под общую суматоху и нецензурную брань меня посадили в машину и увезли далеко не те, кого можно было считать хранителями правопорядка. Мне хотелось стереть эту сцену из памяти навсегда, ведь именно в ней была смерть близкого мне человека. Но только она осталась единственным фрагментом из детства, который я хоть как-то помнил; казалось, что всё остальное просто разорвали на куски.