Ключ: Козырь Бейкера - страница 35

Все остальные провинившиеся члены организации могли возненавидеть меня за такое, и я бы их прекрасно понял. Пока я слушал лекцию о поведении или безопасности, другие испытывали свою выносливость где-нибудь в подвале или в укрытом от посторонних глаз заднем дворе. Солнечный удар в самый разгар дня? Обморожение в зимнюю пору? Ужасная жажда и голод? Воспитание иными союзниками, которые относились к Шакалам подобающим образом? А знакомых, способных укрыть от мерзкого отношения и унижения рядом не было. Наказания пожёстче? Палач всегда готов поднять свою руку по приказу главы. Раньше все просто страшились выставлять своё мнение и пререкаться, никто не нарушал правила, потому что каждый боялся попасть под раздачу и быть изгнанным. Сейчас же всё стало иначе.

Последний такой жестокий метод был применён на нашем дворе лет семь назад. Когда Томас обернулся к дому и увидел меня на крыльце, я спрятался за балкой, но всё равно не остался незамеченным. Бейкер увидел перепуганного мальчишку, который не мог оторвать глаз сначала от истекающего кровью человека на земле, затем от него самого, от человека, на которого я всегда полагался и сразу бежал, если чувствовал страх и опасность. В тот день я ощутил опасность от него и скрылся в комнате. Было страшно, а его голос, резко резонирующий между тем, что был во дворе и за дверью комнаты, умоляющий открыть, выбивал меня из колеи. Пришлось немало ждать, прежде чем я смог отпустить увиденное, но в этом помог Сэм, который будучи почти в таком же возрасте, что и я, понимал куда больше.

После этого Бейкер сбавил обороты и прекратил регулярно устраивать огненные шоу в зоне чьей-либо видимости. Сказать, что после этого стало лучше жить, нельзя. Шакалы начали чаще выпускать когти и обнажать клыки – они осмелели, ощутив, как им развязали руки.

– Так что, если не хочешь, чтобы мы устраивали Бейкеру выступления у кабинета с предъявами, ответишь за свои проступки сам, – Малкольм склонился надо мной, пытаясь заглянуть мне в глаза, – ну и? Что же ты выберешь, Лиам?

Я продолжал смотреть в пустоту перед собой.

– Значит, хочешь просто проучить меня и отмудохать, как представитель всех тут собравшихся, – глухо отозвался я, – полагаю, они именно за этим сюда и пришли: посмотреть на то, как я получу по заслугам?

Я горько усмехнулся. Я уже думал, что меня здесь недолюбливают, но не настолько же сильно. Ошибался. Меня здесь ненавидят. Сколько здесь человек? Тридцать? Сорок? И каждый считает, что наказания Томаса оказывались слишком мягкими. Не факт, что здесь находились все недовольные. Что ж… Таков наш мир? Судя по всему, именно так. Груб, несправедлив и очень, очень жесток.

Я огляделся: люди выстроились в своеобразный неровный круг, загораживая мне любой путь к отступлению. Взор парня утягивал меня в болото собственного огорчения. Все ждали моего решения, однако выбрать было не так трудно. Точнее вариантов попросту не было. Я вскинул голову, делая вдох.

– И к чему тебе этот простой бой, Малкольм? Я ведь смогу тебе врезать. И в чём же моё наказание, если я также получу удовольствие, когда проедусь своим кулаком тебе по морде?

Его губы скривились в усмешке. Руки показались из карманов тёмных штанов. Взгляд пробежался по облегающей его накаченное тело футболке, чудом остававшейся белого цвета. Раскалённый воздух проник в мои лёгкие, и они судорожно сжались от вдоха.