На расстоянии было проще — я не интересовалась, чем занимается сестра, она не интересовалась мной. Счастливое неведение.
Теперь придется жить, зная, что Линн была… шлюхой? Эскортницей? Секс-марионеткой? Да еще и меня планировала втянуть в эту грязь.
— Прости, — сунув ей кулон, я устремляюсь к двери. — Это слишком.
Я никогда не стану упрекать сестру. И никому не расскажу, о чем узнала. Но и ее странный подарок не приму, как бы она ни просила.
— Кэти, ты обещала! — Линн вскакивает, но запутывается в платье, и я успеваю ретироваться в зал.
Обидевшись, сестра не разговаривает со мной оставшуюся часть вечера, да и я не усердствую с общением. В сторону Брэда мне и вовсе неловко смотреть. Неужели он… платил Линн за секс? Отогнав очередную извращенную картину, я отхожу от стола.
— Все в порядке? — заподозрив неладное, мама останавливает меня у танцпола. — Ты не вышла ловить букет. И Линнет странно себя ведет. Вы, случайно, не поругались?
— Все отлично, — с наигранной веселостью уверяю я. — Я слишком увлеклась тортом и не успела. А Линн наверняка рвется уединиться с Брэдом, а не выслушивать однообразные пожелания.
Мне и самой хочется сбежать, и как только появляется возможность, я поднимаюсь в номер, чтобы упаковать чемодан. Родители предлагают уехать вместе, но я не готова задерживаться на сутки и, сославшись на незаконченный монтаж фильма, ловлю такси до автостанции «Грейхаунд».[8]
В отцовском «Бьюике» было бы удобнее, но лучше убить половину воскресенья в рейсовом автобусе и сделать крюк через Флагстафф, чем возвращаться к неловкой беседе с Линн.
Почему она так настойчиво стремилась отдать ключ? Неужели ее настолько волновала моя личная жизнь? Да еще и после прожитых отдельно лет?
Загрузившись в автобус, я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза.
Хватит гадать. Я ни к чему не приду, задавая себе эти вопросы.
Звонок смартфона выталкивает меня из полудремы в реальность. Я с опаской разворачиваю экран, но вместо «Линн» там высвечивается «Зоуи» — лучшей подруге не терпится узнать подробности.
— Ну? Как все прошло? — раздается в трубке восторженный писк. — Ты поймала букет?
— Я еду домой.
— Все так плохо, что ты арендовала тачку, чтобы смыться? — задорный тон сменяется скептическим, когда Зоуи слышит гул мотора.
— Я на «Грейхаунде», — зевнув, я сверяю время на экране — осталось часов пять. — К утру буду в Флагстаффе, а оттуда к полудню доберусь до Прескотта. Скоро увидимся, Зу.
— Ясно, — присвистывает она. — Все еще хуже, раз ты запрыгнула в ночной автобус.
— Все нормально…
— Какое «нормально»? — возмущается подруга и, уточнив маршрут, мгновенно вносит коррективы: — Выходи в Кингмене, это как раз середина пути. Я тебя встречу.
— Тебе ехать почти сто пятьдесят миль! — протестую я. — Да еще и в темноте!
Вот же меня угораздило проболтаться про «Грейхаунд»! Теперь Зоуи не успокоится.
— Не спорь и выходи.
Я уступаю, и через два с половиной часа мы встречаемся в «Дэнни» — единственном круглосуточном кафе в Кингмене. Нам повезло, что оно вообще нашлось, ведь городок еще меньше нашего Прескотта, где в десять вечера закрывается большинство ресторанов.
Закупившись бургерами и кофе, мы мчимся по полупустому девяносто третьему шоссе. На нем же встречаем рассвет, подпевая общему плейлисту — звонкое «Виват, Лас-Вегас!» из открытых окон «Форда» заглушает рев мотора.
В перерывах между песнями я рассказываю Зоуи про свадьбу, не вдаваясь в подробности о специфичном прошлом Линн. А еще почему-то умалчиваю о незнакомце из бара, словно тайна сможет изменить тот факт, что мы с ним больше не встретимся.
