Клавдия вспомнила свой сон накануне казни Йесу, и то, как Гай отверг чашу, полную крови.
– Знаешь, тебя через многие годы вспомнят, будут рассказывать, что ты хотела меня спасти через мужа своего, – ответил на ее мысли Йесу.
– Я? Да разве это возможно? Разве станет такой человек, как Понтий Пилат, слушать какую-то женщину, хоть и свою жену? Нет, не станет. Он не верит ни в римских, ни в греческих богов, ни тем более в единого Бога евреев. Один бог, которому он поклоняется, – это император.
Они молчали. Только сейчас Клавдия обратила внимание, где они находятся, и почувствовала, что ей холодно. Они сидели на высокой горе, на снегу, а над ними кружилась огромная птица.
– Это Обитель снегов, над нами летает снежный гриф, – ответил на ее мысли Йесу.
Клавдия снова погрузилась в свои мысли.
– Тебя убили? – с болью произнесла она, вспоминая события, которые произошли несколько лет назад в Иерусалиме.
– Человек не есть тело, и он не умирает со смертью тела. И – в этом смысле – никто не может убить, и никто не может быть убитым.
Потом Йесу слегка коснулся ее плеча, и Клавдия почувствовала, как взлетает, внизу раскинулась восхитительная панорама – снежные вершины, зеркальные озера, цветочные долины. Клавдия стала задыхаться от восторга…
«Что это такое? Пророчества или просто плод моего воображения?» – думала утром Клавдия, отправляясь в ванну. После умывания и легкого завтрака она стала забывать странный сон. Взяв свиток Вергилия, она отправилась в сад к фонтанам, благоухание цветов и журчание воды окончательно ее успокоили.
Однажды после ужина Гай неожиданно первым заговорил о делах, чего он уже давно не делал. Когда рабы убрали посуду с остатками еды, Клавдия осталась лежать на своем ложе. Гай поднялся, пожелал ей спокойной ночи, потом немного задержавшись у выхода из триклиния, вернулся, опустился возле Клавдии на колени, положил голову ей на грудь.
– Несколько дней назад мне доложили, что в деревне Тирафана собираются вооруженные люди, самаряне. Я отправил туда несколько отрядов всадников и пехоту, завязалась битва. Погибло несколько легионеров, зачинщики мятежа были казнены.
– Это все? – спросила Клавдия, чувствуя, что казнь мятежников и смерть нескольких легионеров не могли сильно встревожить Гая.
– Самаряне отправили в Антиохию к Вителлию делегацию.
– Чем это закончится?
– Я думаю, мне надо встретиться с Вителлием.
– Ты едешь в Сирию?
– Нет, Луций Вителлий с двумя легионами направляется в Петру к набатейскому царю Арету. С дня на день он будет в Кесарии, – Гай сжал ее руку.
– Все обойдется, – пыталась успокоить мужа Клавдия.
Он грустно улыбнулся в ответ, поцеловал ее и вышел из триклиния.
Вот что так беспокоило мужа – встреча с Вителлием, который мог отстранить Пилата от должности и отправить в Италию. Клавдия не знала, как помочь мужу. Она могла только молиться. Впервые она молилась не римским и греческим богам, а обращалась к Единому Богу, к его воплощению Йесу. У нее не было ни алтаря, ни статуи того, кому она молилась. Поэтому она просто опустилась на колени в своей спальне, повернувшись на восток. Закрыла глаза и представила мужчину с добрыми глазами цвета меда.
– О, Йесу! Услышь меня и выслушай. Наверное, мы с Гаем в прошлых жизнях не очень грешили, коль родились в достатке, не бедствуем и не болеем. Спаси нас от гнева Тиберия. Я не знаю, какие жертвы ты принимаешь. Верю, что не нужна тебе кровь ни человека, ни животного, ни птицы. Я сплету тебе венок из лучших цветов нашего сада и брошу в море.
