Мужчина жил в однокомнатной холостяцкой квартирке.
– Неплохо, чистенько.
– Лишь ночую, а так постоянно на работе, вожу продукты, дело прибыльное.
Роман открыл бар, наполненный огромным количеством разномастных бутылок:
– Коньяк «Наполеон», водка, виски, ликер «Бенедиктин», мартини. Выбирай, милая.
– «Наполеон»? Еще не пробовала. Настоящий?
– Обижаешь. «Смольный» обеспечиваю. Только отборный продукт. В магазинах – шаром покати, а у меня – полная чаша! Дефицит на дефиците.
Банкет затянулся: ночью явились приятели, которых Роман едва помнил, выпили, затем испарились.
Занимались любовью почти до самого утра, и едва она заснула, вконец обессилев, затрещал будильник:
– Гестапо? – Простонала Стелла, – Боже, ни минуты покоя!
– Отдохнём на том свете, дорогая. Спи, чайку хлебну, и на службу.
– Воскресенье, какая работа?
– Уф, тяжко. Попробую взять отгул, но явиться все равно надо.
Сквозь пелену сна звон ложечки о чашку.
– Стелла, затвори дверь, ухожу.
Покачиваясь, девушка поднялась, вышла в коридор, зевая:
– Голова трещит, столько выпили.
– Да уж, – улыбнулся Роман, – сердце кувыркается, еще этот чай, тошнотворное состояние. Рюмаху бы!
Он поставил чашку в раковину, потянулся:
– Что-то нехорошо мне, – схватился за сердце и рухнул на пол.
– Роман, не придуривай, – хихикнула Стелла.
Мужчина не шевелился. Она опустилась на колени, приложила ухо к его груди. Но кроме отчаянного стука собственного сердца ничего не услышала. Девушке показалось, что грудь Романа едва заметно поднимается. Она выпила коньяка и присела за стол. Вот придурок!
– Эй, студент! Мне такие шутки не нравятся.
Она подошла к Роману и присела на корточки:
– Очнись! – потрясла за плечо, и вдруг предположила: не умер ли?
Стелла не видела покойников и не имела понятия, как вести себя в данном случае. Пришло на ум, хорошо сделать искусственное дыхание рот в рот, но и это она видела в фильмах, и точно не знала, как правильно. Тем не менее, зажала Роману нос и попыталась сильно впустить воздух, потом сделала массаж сердца. Кажется так. Ещё и ещё.
Бесполезно. Пот катился вдоль позвоночника. Девушка впала в ступор, онемела. Прошла минута, ещё минута. Наконец, шевельнулась первая здравая мысль:
– Надо вызвать неотложку!
Стелла бросилась к телефонному аппарату, но тот был нем.
– Вчера звонил! – Потянула за шнур, и тот вытащился вместе с розеткой. Подбежала к входной двери: заперта на ключ. Дрожащими руками обшарила карманы лежащего. Портмоне. Открыла – ахнула! – пачка денег, и все сторублевки. Дрожащими руками взяла одну, подумала и добавила еще две. Что же, она даром мучается? Но где ключ? Плащ, куртка? И там нет. Где же, где? Теперь Стелла не сомневалась, что Роман мёртв, и надо бежать из квартиры любой ценой. Но причем здесь цена? Сядь, успокойся, подумай, где может оказаться ключ.
– Черт, черт, поиграй да отдай! Глупо, детсад какой-то. – Наконец, обыскавшись, обнаружила ключ в баре, между бутылками виски. – Молодец, чертяка, спасибо, рогатый!
Поискала монету, но найдя, вспомнила, что милиция и скорая вызывается бесплатно. Оглянулась на тело: а вдруг тревога ложная и мужчина хорошо притворился? Губы Романа подернулись легкой синевой. Она дотронулась до его груди: теплая, но едва заметный холодок! Девушку передернуло: одна в квартире с трупом! Сжала в руке ключ: скорее на волю! Ключ легко вошел в замочную скважину… и все! Ни вправо, ни влево! Как она ни старалась.
