– Какой ты… романтик, Нокс, – и Фос, или светлый Серафим тоже присел на подоконник с другой стороны от меня. – Не обманывайся, маленькая Ли, он вовсе не добрый, он…
– Замолчи! – уже зло повторил Серафим тёмный, уже слетая с подоконника и завис перед окном, притом, что и плащ его и волосы продолжили так же струиться, подобные тёмному дыму или воде.
– А то, что? – продолжил хохотать второй, утверждаясь около меня. – Знаешь, кто он такой, маленькая Ли? Он – Нокс, или Навь, тьма, её посланник. И пришёл сюда, потому что ты умираешь.
– Нет, он Серафим, наш садовник, – пискнула я.
А Фос посмотрел на меня, удивленно и сказал, кивнув:
– Ну да… мы любим с ним появляться среди вас, людишек, в вашем, жалком, человеческом обличье. Это бывает презабавно. Странно, что ты нас помнишь.
– А то, что она сейчас видит нас, тебе не странно, идиот? – проговорил Нокс, сердясь.
– Строго говоря, я не могу быть идиотом, я же не человек, как и ты, впрочем. Странно немного, не спорю, но я думаю, всё это потому, что и она не человек, Нокс. Она искусственная. Не человек, не робот, не то, что мы с тобой. Не зря было запрещено то, что создало её. И ещё одного, такого же. И всё же тот намного больше человек, чем эта девчонка, твоя любимица, как я погляжу. Она так нравится тебе, потому что она сама создание ада?
– Она не создание ада, как и я, не лги! – сверкнул глазами Серафим.
На это Фос пожал плечами, уже не хохоча.
– Тебе всегда хотелось думать, что ты не оттуда. А вот, что она такое… – он посмотрел на меня. – Я теперь и не знаю. Что делать будем, братец?
Нокс выдохнул, и даже волны в его волосах и те, что развевали его плащ, стали спокойнее, они снова будто струились.
– Ты скажи, кто светоч у нас.
Фос, кажется, задумался на несколько мгновений.
– Давай, покажем её остальным? Пусть все решают, почему мы должны брать это на себя, – сказал он.
– Уверен? – немного хмурясь спросил Нокс, он и правда выглядел растерянным.
– Нет, но что ещё делать? – вздохнул Фос, пожав плечами. – Это в первый раз, значит, решать должны не мы. И вообще, Тот, кто позволил ей появится на свет.
Они оба посмотрели на меня.
– И как поведём? Касаться нельзя, она ещё живая.
– Ну как… так и поведём, – пожал плечами Фокс.
И, подняв руку, он взмахнул. Прямо перед окном сумерки раздвинулись будто занавес, посмотрев на меня, Фос кивнул.
– Ну, идём, маленькая Ли, раз уж затесалась между нами. Смотри, не касайся никого, кого увидишь, – он посмотрел на меня. – Ну пока, во всяком случае.
– Не надо, Фос, – почему-то поморщился Нокс.
– Почему это? Ты сам пришёл к ней за этим, а теперь косоротишься.
– Пришёл, потому что должен был, а не потому, что хотел, – невесело произнёс Нокс.
А потом посмотрел на меня.
– Забирайся на подоконник, Ли. Идти не надо, само всё будет…
Я послушала его, залезла на подоконник, хотя это было не так легко, подоконник был высокий, я ослабла, и мне никто не помогал. Но едва я оказалась на окне, как уже и не была на окне и видела перед собой не предрассветной серый лес, а какой-то совсем иной мир. Небо здесь было тёмно-голубым и каким-то будто дымным или в клубах тумана, словно мы внутри облака. Мне часто снились такие сны, будто я путешествую внутри облаков.
Фос обернулся на меня.
– Ты, действительно, видела это во сне?
– Да, – удивилась я. – Как все.
– Все? Кто это «все»? Тебе кто-то рассказывал такие свои сны?
– Нет, – удивилась я ещё больше, не понимая, что такого особенного он заметил в моих снах, и только после поняла, что он ответил, будто читая мои мысли.
