– Полежишь. Ну, чего ж, полежи, – засуетилась баба Таня, подтыкая одеяло вокруг внучки. – Полежи, я мигом.
– Не надо мигом, – перебила ее Соня. – Ты старенькая: заспешишь – упадешь.
– Ничего, ничего. Ты лежи, моя хорошая.
Как только дверь закрылась, Соня соскользнула с постели, подбежала к окну, подождала, пока бабушка скроется за поворотом, и пошла в мамину комнату. Она проверила все ящики – ничего. Выходит, она зря старалась. В фильмах всегда находится какой-нибудь документ, записка. А тут ничего. Соня разочаровалась. Нет. Надо думать логически, как учил папа. Папа… Стоп… Слезы потом… Итак… Мама ведь тоже не глупая. Она знает, что у многих есть к ней вопросы, на которые она по непонятным пока причинам не хочет отвечать. Наверное, есть какая-нибудь зацепка, очень важная. Нормальный человек положил бы ее в сейф – его здесь нет. В ящик стола и запер бы его. Нет. Слишком просто. Мама могла догадаться, что дети рано или поздно могут открыть ящик. Где же тогда, где? Эврика! Ну, конечно. Еще папа говорил – положи в самое необычное место. У него частенько фляжка с коньяком лежала в кроватке ее куклы. Соня стала искать в маминых тетрадях, планах уроков и нашла две бумаги.
К обеду она действительно заболела. Принесенное мороженое не порадовало ее – она даже не прикоснулась к нему.
– Соня, я вызову врача. У тебя жар, – сказала мама.
– Все равно.
– Что значит все равно? А если совсем разболеешься? Придется в больницу ложиться.
– Все равно.
– Соня, черт побери, – не выдержала Даша. – Что за тон?
Девочка пожала плечами.
– Мама, можно я уйду к папе? – вдруг спросила она.
– Что?
Даша сидела бледная, как мел, не совсем осознавая, что сейчас сказала ее дочь. Наконец, спросила:
– Ты хочешь быть с ним?
– Я хочу быть с вами обоими, но это вряд ли возможно. Тогда кто-то должен остаться с ним. Мальчишки поодиночке друг от друга не могут. Тебе потерять двоих – много. Остаюсь я.
Даша посмотрела на дочь. Она считала Соню избалованным ребенком, любимицей мужа, а перед нею сидела взрослая девочка и рассуждала совсем не по-детски.
– Ты из-за этого больна, Сонечка?
– Не знаю. Мамочка, я тебя очень-преочень люблю, но пойми. Он совсем один. Отпусти меня, пожалуйста. Я буду к тебе приходить, буду делиться всем, но и с ним тоже.
– Хорошо. Будь по-твоему. Завтра…
– Нет, мамочка. Я пойду сегодня.
– Соня, ты с ума сошла. Во-первых, ты больна, во-вторых, уже темно на улице, в-третьих, на улице снег с дождем.
– Мама, ты меня не убедишь.
Соня решительно встала и начала одеваться.
– Я просто не пущу тебя.
– Почему тогда ты отпустила папу? Надо было так же сказать ему.
– Он не спросил моего мнения.
– Значит, и я больше не буду спрашивать.
Соня складывала учебники в рюкзак.
– Софья, я …
– Не надо, мама. Я такая же упрямая, как ты. Может, даже еще упрямее, лучше отпусти.
– Ты посмотри, что на улице.
– Я хорошо знаю дорогу, и меня никто не тронет, ты же знаешь.
– А если он тебя не пустит? Если его нет, в конце концов?
– Только пусть попробует.
Девочка оделась и вышла из комнаты. Даша не пошла за ней: нет смысла.
Был десятый час вечера. Юли тупо смотрел на очередную пустую бутылку. Когда дверь отворилась и вошла Соня, ему показалось, что перед ним привидение. Но привидение не собиралось исчезать. Оно, громко хлопнув дверью, скинуло с себя рюкзак, подошло к столу и опрокинуло все бутылки разом. От грохота Юли очнулся.
– Ты кто?
