И какой же обычай самый странный, интересно вам, да? Я отвечу. Любовь к куклам. Очень странная любовь к куклам. Когда он хриплым баритоном рассказывали мне об этом, у меня просто глаза на лоб лезли. Сидя в машине, я почувствовал себя неуютно. Рука сама потянулась проверить, заблокированы ли двери.
Итак, представим, что в этой деревне умирает человек. Как же его хоронят? Так же, как и у нас. Закапывают. Ставят крест или надгробие. А затем… Каждый приносит с собой куклу. Которую нужно оставить рядом с усопшим. На могиле. Для охраны ли, для сопровождения ли в другой мир: я не знаю. Но такой обычай был, есть, и да, я еду туда со своей куклой.
Я купил ее в первом попавшемся магазине. В магазине старых товаров. Что-то вроде секонд хэнда. Малышка сидела у входа на комоде и сразу бросилась мне в глаза. Продавец сначала удивленно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на куклу, и попросил за нее очень символическую сумму.
Знаете, при ближайшем рассмотрении кукла мне даже понравилась. Она была сделана из грубоватой на ощупь синей ткани, а набита чем-то мягким. Волосы из белой бечевки были много раз обернуты вокруг головы, наподобие улитки, создавая приятную шевелюру. Глазки-пуговички. Маленькие такие, черненькие. И простое платьице сверху. Кстати, из очень теплой и приятной ткани. Красненькое, с рюшечками. Хотя саму куклу я бы не назвал красавицей, нет, она скорее немного пугала. Вот например: почему ткань была синяя? Кукла что, утопленник? А где ее рот? Трудно было нитку продеть? Слегка кривая вся, будто ребенок делал. И почему продавец был так удивлен, когда я протянул ему эту куклу? Будто в первый раз ее видел. Странно. Почему я начинаю думать об этом только сейчас? Может, не стоило ее покупать…
Размышляя об этом, я не спеша ехал в деревню, ориентируясь на всемогущий навигатор. Который, впрочем, скоро начал барахлить, и ползунок с моим местоположением начал замирать посреди лесов и полей.
Нет, мой сладкий, я не в болоте. Плавать моя машина не умеет. Ну и ладно, я все равно уже запомнил направление. Да и развилок на этой дороге было не очень много. Как-нибудь доеду. Один. Наедине со своими мыслями. На своей любимой машине. В гордой самодостаточности.
– И никто нам не нужен, – кивнул я сам себе.
День неумолимо клонился к вечеру. Блеск солнечной дуги приблизился к зелеными пиками деревьев, и дорогу накрыло голубым сумраком. Небольшие перекусы, взятые с собой, а также утренний поход в туалет в хостеле спасли ситуацию, поэтому кроме как размять ножки, и закинуть еду в топку, я нигде не останавливался. Ехал я быстро.
А дорога всё петляла и петляла. Поднималась и опускалась, выкручивая головокружительные финты. А я всё ехал и ехал в неизвестность. В неизвестность, которая в конце концов вывела меня в неизвестное мне место в окружение неизвестного мне кладбища. Точнее, кладбище я приметил впереди. А прежде этого кое-что произошло.
На дорогу выскочил олень. Не двуногий, городской, а самый натуральный, лесной, о четырех лапах. Слава богу он пронесся вдалеке, едва показавшись в свете фонарей машины. Всё случилось так быстро, я даже среагировать на него не успел, а то бы вдавил тормоз и полетел в дерево на обочине.
Впрочем, я совру вам, если скажу, что олень был обычный. Я не биолог и настоящих оленей вижу редко. Но моих знаний определенно хватит, чтобы сказать, что олень был явно болен. Он, как я успел разглядеть, был достаточно темный, будто бы перед тем, как выбежать на дорогу, принял грязевую ванную. Шерсть, висящая грязными комьями, местами отсутствовала, обнажая нездоровую кожу, сверкающую темной смолой. Но самым странным было то, что у него, видимо, сломана шея. Очень уж низко он ее держал. Она будто росла из груди, из нижней ее части. А ещё, возможно мне показалось от волнения и усталости, но за обрубок его рога держалась рукой кукла…
