Слова участкового не показались искренними. Все-таки пока я доверял следователю Андрееву больше, поэтому начал рассказывать о происшествиях в Хуторах, тщательно избегая нежелательных подробностей.
– Не мог он убить! – закончил я свое повествование.
– Почему?
– Я священника утром живого видел. Разговаривал с ним. Потом на озеро пошел.
– И что?
– Следователь завтракал, колбасу жарил.
– Уже интересно!
– Затем мы на джипе на кладбище поехали.
– А там?
– А там священника убитого нашли.
– Убитого? Почему решил, что батюшку убили?
– Андреев сказал, что дырка от «макара».
– Кто труп нашел? Ты или он?
– Я.
– А знакомый твой, где в это время был?
– Костер осматривал. Честно говоря, я подумал, что это вы, товарищ капитан, его убили.
– Я???
– Ну, следы УАЗика и опять же «Макаров». И еще я знал, что вы сегодня приедете.
– Отлично! – капитан покраснел от возмущения. – Вот делать мне нечего; ездить по деревням, священников мочить и статистику себе же ухудшать!
– Так вы были на кладбище, товарищ капитан?
– Конечно, был. И не скрываю этого! А вот к тебе у меня вопрос, какого хрена ты потащился туда? Да еще и на рассвете! На зайцев охотиться?
– Нет.
– Понимаешь теперь, что если бы я хотел, то расколол тебя в один миг. Но, чувствую, не ты это. Интуиция!
– Так и к вам вопрос имеется. Почему покойника на кладбище оставили? Ведь вы же милиционер!
– Думаю что делать. То ли группу вызывать, то ли…. В общем, на хрен мне проблемы нужны!
Судя по виду, капитан был искренне расстроен.
– А ты тоже молодец! С кем попало знакомишься, а потом веришь всему. Ты хоть ксиву у него посмотрел?
– Нет!
– А откуда тогда знаешь, что следователь из прокуратуры это, а не Иван Иванович Пупкин? Он и на кладбище мог успеть сгонять пару раз, пока ты пешком в деревню шел, священника убить, а позже на озеро вернуться.
В словах участкового, при здравом рассуждении, имелась частица логики. Я в очередной раз доверился человеку, даже не удосужившись узнать о нем подробнее. Этот хоть в форме был.
– А на кладбище, – продолжал капитан, – дружок позволил тебе тело обнаружить. И, кстати, «макар» у него тоже должен иметься. Да и в дырках мы не большие спецы. Может, из ружья батюшку грохнули?
– А что же вы меня, товарищ капитан, чуть не придушили?
– Да потому что приезжие у меня в первую очередь на подозрении!
– А местные не могут?
– Нет! Сектанты. Оружия не держат.
Капитан достал сигарету и прикурил.
– А тебе что, еще не рассказали? Нет?
– Нет, – признался я.
Участковый засмеялся.
– У родичей твоих оружие пострашнее огнестрельного имеется. И пользуются они им против чужаков нередко. Потому и боятся все сюда ходить.
– Может, расскажете?
– Ну, давай! У хуторских способность есть людей запугивать. Спрячутся в кустах и глядят на человека, волны свои посылают. Бедняга сначала начинает думать о чем-то ужасном. Думает, думает, додумывается до такой степени, что руки-ноги у него отнимаются или вообще без сознания падает.
– И убивают?
– Смешной ты человек. Нет, конечно! Мирные твои родичи. Иначе все по тюрьмам давно бы разъехались. Но мне показывали, как это делается. На своей шкуре испытал. Ощущения, скажу, не из приятных! А ты сам, не умеешь что ли?
– Нет.
– Странно. Ну, у тетки, Валентины Петровны спроси. Она научит! Способности у тебя имеются. У вас, хуторских отметка на морде есть – глаза разного цвета. А в городе пригодится!
Участковый довольно засмеялся, видимо представив, как я буду запугивать жителей Первопрестольной.
