– Лекс! Так не пойдет.
– Как?
– Так, как делаешь ты.
– Я обидел ее.
– Знаю.
– Она упала с турника из-за моих слов.
– Вероятно.
– Я виноват.
– Так пойди и извинись.
– Ей очень больно – боится, что никого никогда не будет с ней рядом.
– Так скажи, что будешь ты.
– Речь идет не о брате.
– Пока скажи, как брат.
– Я не хочу лгать. Соня – не тот человек, которому можно врать.
– Послушай, Соня – сильная девочка. Она найдет возможность отомстить тебе – вы будете квиты.
Соня знала, что он обязательно придет, знала, что сейчас он винит себя за слова, сказанные сегодня. Еще никто не говорил ей о ней самой, но это была правда. Обижаться на правду глупо. Она сильная… Дверь открылась без скрипа. Вошел Саша. Он подошел к кровати и сел на пол. Соня могла стукнуть его по плечу или щелкнуть по носу, но руки казались неживыми. Лекс взял их в свои – замерзла – потер, согревая дыханием. Гусиные мурашки пробежали по всему телу девочки – он почувствовал это.
– Подвинься. – Лекс без спроса лег рядом: голова Сони оказалась на его плече, рука на его груди под рубашкой. – На сегодня мир. Ты устала – тебе нужен покой и тепло.
Она уснула и спала без сновидений до самого утра, ощущая рядом надежную защиту. Проснувшись, не сразу открыла глаза. Оказывается, тело, настоящее мужское тело источает аромат – почему не замечала раньше, когда обнимал папа или Артур? Рубашка брата наполовину расстегнута – ее рука на его голой груди, поросшей, пожалуй, заросшей. Откуда подобные мысли?! Соня почувствовала, как краснеет. Хорошо, что он спит. Лекс прикрыл глаза – не хотелось пугать девочку. Он не спал всю ночь, пытаясь забрать все страхи маленькой сестренки. Соня вздохнула громче, чем хотелось – Лекс зашевелился. Пора просыпаться.
Пока она находилась дома, между ними царил мир. Лекс не подшучивал, как обычно, над ней, но по-доброму помогал. В первый же день он отнес ее на кухню на руках, посадил на место, как обычно. Если бы это сделал Арт, она возмутилась, но на поступок Лекса Соня не нашлась, что сказать. Они разговаривали, вместе рисовали: он левой, она правой рукой, смеялись. Даша была рада перемирию между ними. Артур не вмешивался, занимался с мальчиками и был большой куклой Иришки. Младшая радовалась, что Соня занята Лексом, ведь Артур теперь в полном ее распоряжении. Она не понимала, почему у него такие короткие волосы – косички не получались, бантики не цеплялись, заколки падали с головы. Почему большие руки? Как надеть на такие лапищи свои браслетики? Что значит, может, на куклу? Не хочет она на куклу – он лучше куклы. Артур забирал девочку на руки и подкидывал вверх. Иришка смеялась – да, приятно качаться на его руках. А еще приятнее кататься на нем как на лошадке. Она подгоняла его пяточками, он изображал иногда страх, иногда норов. Через три дня Соня предприняла попытку наступить на ногу – боль вполне приемлемая. Опухоль спала, нога казалась вполне нормальной. Лекс, увидев ее стоящей на больной ноге, начал ругаться. С ней все хорошо. Настолько хорошо, что готова к урокам фехтования? Разумеется – приняла вызов Соня. Не хватало только вздернутого носа. Хотя… руки, упертые в бока – чем хуже вздернутого носа? Лекс подошел к сестре, обнял и поцеловал в лоб.
– Прости.
Она хотела оттолкнуть его, но передумала – хорошо было на его груди. Черт! Слишком хорошо! Она пыталась оттолкнуть его.
– Тихо, строптивица, тихо.
