Книга абсурдов и любви - страница 19

– Что? – участливо спросила она.

– Живот завёлся, зараза, – рявкнул носильщик. – Постереги тележку, я скоро вернусь – мрачно добавил он.

– А кто же Азию приветствовать будет?

«Азия» уже приближалась к вокзалу. Носильщик двинул тележку и тотчас схватился…

– Уже, – прошептал он.

Запах был настолько сильным, что машинист скорого, чтобы не задохнуться, остановил поезд за километр до вокзала.

Вика умыкнулась с поста увидев человека гор, решительно шагающего с гвоздодёром к задворкам магазина, и направилась к домоуправлению.

Вечерело. Раскалённый город погружался в прохладу с запахом пыли, гари, пота… Вика прошлась по мелкому привокзальному скверику с засыпающими ёлками в бледном свете полнотелой луны. Тихо. Только игривый ветерок, вырвавшийся неизвестно откуда, шумнул и, скоро пробежав по ёлкам, умчался также неизвестно куда

Вика присела на лавку. Она устала, как устаёт человек от напряжённого дня, наполненного дикой силой, которая крушит и ломает, разбивает на осколки, которая торопит день поскорее бы он схлынул, перейдя в вечер, а потом в ночь с её благодатными снами, освежающими мысли и проснуться утром бодрым с приливом сил и опять вступить в схватку с бесчисленными дневными заботами, чтобы снова идти и идти по кругу, преодолевая мрачное и тяжёлое своей судьбы, пока не наступит точка невозврата.

Воспоминания вновь всколыхнули её. Они были яркими и жгучими. Ей почудился голос кременчугской гармошки – двухрядки, который, словно звал её. Она направилась к кассам дальнего следования, чтобы взять билет и уехать в тополиный посёлок к батьке и матери, но это была лишь минутная слабость грусти, смешанной с тоской. Она возвратилась в скверик, вновь присела и уснула.

Утром она направилась к домоуправлению, которое было в траурных венках.

– Где домоуправ? – спросила Вика.

– В гробу!

Вика заглянула в гроб. Из глаз администратора текли слезы.

– Не дождался, – с сожалением вздохнула она.

Восьмая

Африканские события

Схватки измотали Вику. Она готова была сдаться и сдалась бы, но оказаться побеждённой не позволяло самолюбие, остававшееся единственным источником, из которого она черпала силы, которое не давало угаснуть мыслям и чувствам, и которое уводило её в иллюзорные мечты, где не было места провинциалки, а было величие вседоступности и вседозволенности.

Не так ли и любое поколение, воспитанное в восхвалениях прошлого прежними поколениями, тонет в них и истощает себя, не понимая, что прошлое, каким бы оно не было, остаётся прошлым и ни на йоту не продвигает жизнь далее и единственный путь не запутаться в паутине восхвалений и войти в будущее – это идти вперёд.

(«Взявшийся за плуг и оглядывающийся назад, неблагонадёжен для Царства Небесного» (Апостол Павел).

Впереди была схватка с принимающими вступительные экзамены институтскими преподавателями.

Фортуна Вики споткнулась на экзамене по истории. В Африке были африканские события. Рекомендация историка, который был похож на флибустьера Арчибальд Арчибальдовича из бессмертного романа «Мастер и Маргарита», была предельно проста.

– Пахать!

Флибустьер ещё посоветовал изучать механику плуга в родных пенатах.

Вика попыталась переубедить пирата, что, какие бы конкретные события не были в Африке, они всё равно африканские.

– У Вас отличная логика, – похвалил историк, – но это крайняя точка зрения.

Провинциалка прибодрилась, понадеялась на точку, которая должна была превратиться в желанную оценку, но отхватить тройку, несмотря на похвалу, не удалось.