Я промолчал. Вот так всегда, ты ему слово, а он тебе десять.
– Мы будем делать особенный жезл. Раскинь своим умишком, для нормального жезла необходимы следующие вещи: медное цинковое кольцо, золотой и серебряный порошок, призма…
– Кто?
– Призма, болван. Да еще шелк, магический нож или золотой серп. Есть это у нас? – Тимофей шумно отдышался и сам себе ответил. – Нету, а потому мы будем делать все наоборот. В результате мы получим абсолютно неправильный жезл, при помощи которого сможем осуществлять наши желания, но при этом желать-то будем совсем не то, что хотим.
– Ничего не понимаю, – я обхватил свою голову руками: «с этим Тимофеем действительно с ума сойти можно, зачем я ввязался во все это?» – То есть как? Если я захочу ну-у… утку, начиненную черносливом, и помашу этой палочкой, то получу чернослив, начиненный утками? Зачем он мне нужен? Утки же получатся очень маленькие…
Тимофей с сожалением посмотрел на меня:
– Вот так становятся ослами от избытка мудрости или тупости. Но ослами точно! Нашел чего желать. Утку! Ты б еще индюшку пожелал. Желать надо с умом, а его у тебя нет. Вот, допустим, я захочу получить должность библиотекаря при дворе нашего короля. И я ее получу при помощи моего жезла, но желать я буду потерять ее.
– Да у тебя ж ее нету?
– И не надо! Вот проблема-то… Просто перед началом магического опыта я представлю, что она у меня есть, и что я вовсе не Тимофей, а этот… ч-черт, все забываю, как его зовут…
– Бонифаций, – подсказал я.
– Ага, точно, Бонифаций… И считай, что должность эта у меня в кармане.
– Хм…– я недоверчиво посмотрел на философа, – ну, я не знаю…
Но Тимофей уже потерял ко мне всяческий интерес, он ломал древесный ствол, как медведь пыхтел при этом и приговаривал:
– Истинный и совершенный жезл должен представлять собой прямую ветвь миндаля или орешника, срезанную единственным ударом магического ножа пред восходом солнца в момент цветения. Мы же изготовим оный из осины, выломанной руками пасмурным вечером в момент… Ну, в момент не получится, но тем не менее.
– А осина цветет?
– Еще и как, – буркнул Тимофей, с серьезным видом рассматривающий будущий жезл, который ему, наконец, удалось выдернуть чуть ли не с корнем, – но нам повезло.
– А заклинание когда говорить? – спросил я.
– Успеется, спешишь, как на пожар. Нам вообще сегодня везет. Только представь, что если бы мы все делали по правилам, нам бы пришлось сверлить это дерево по всей длине насквозь и загонять ему внутрь железную спицу. На один конец цеплять призму, а на другой – смоляную фигурку. Потом надевать на жезл медное кольцо, следом цинковое, золотить и серебрить его, а после… – Тимофей перевел дух и поднял вверх указательный палец, пот все еще катил с него градом, – все обтянуть шелком.
Я внимательно слушал:
– И смоляную фигурку?
– Дурак! Ни в коем случае, фигурка и призма шелком не обтягиваются, более того освящать жезл нужно семь дней, начиная с новолуния… Короче, долгая история. Потому ничего этого мы делать не будем.
И широко усмехаясь бородатым лицом, Тимофей протянул мне изуродованное дерево со словами:
– Жезл готов! Твердью небесной и солью земли!
Я боязливо взял растение в руки, какой-то сучок больно оцарапал кожу. Моя челюсть отвисла от удивления, но Тимофей хлопнул себя по лбу и, вырвав «жезл», воткнул снова в землю и извиняющимся голосом произнес:
– Освятить забыли, – после чего шумно помочился на несчастную осину, радостно засмеялся, взвалил ее на плечо и стал выбираться из орешника. – Воистину было сказано скопцам …От расширения сознания до размягчения мозга – один шаг!..
