– Кто ты такая? – спрашивает охранник.
– Это мой брат. – Я в отчаянии, и ложь легко слетает с моего языка. – Что он натворил на этот раз?
– Он украл фрукт с моего прилавка! – На мой вопрос тут же прибегает торговец, потрясая при этом кулаком. – Мальцу повезло, что я не требую отрубить ему руку!
Я едва не задыхаюсь от абсурдности подобного заявления, мысленно представляя, как Министерство юстиции идет на поводу простого торговца фруктами. Но я тут же успокаиваюсь, вспоминая, что мне нужно вернуться к своей изначальной задаче – подготовиться к состязанию.
– Господа, мы путешествовали из сельской местности Су. Мой брат всего лишь устал и голоден, но мы можем заплатить! – Я роюсь свободной рукой в кармане в поисках монеты.
– Это правда? – охранник снова трясет мальчика, требуя, чтобы он ответил. Я крепче сжимаю его плечо и впиваюсь в него ногтями до тех пор, пока мальчик не встречается со мной взглядом.
«Подыграй мне», – пытаюсь сказать ему взглядом.
Мальчик в ужасе кивает, слезы ручьем текут из его глаз.
– Ой, да отстаньте вы от них! – кричит один из самых сочувствующих мужчин в толпе. – Он всего лишь ребенок.
Другие посетители рынка согласно кивают, поддерживая мужчину. Настроение публики сменяется с удовлетворения, которое они испытывали, наблюдая за зрелищем, что развернулось перед ними, на сострадание рыдающему мальчику, и они с отвращением принимаются бросать монеты в торговца фруктами.
Я не могу сдержать улыбку при виде того, как лицо торговца принимает ярко-красный оттенок, но он не настолько пристыжен, чтобы прекратить борьбу со своей жадностью при виде блестящих монет. Торговец отмахивается от охранника, а его пальцы жадно тянутся к сверкающим в грязной луже медным монетам.
Я отвожу мальчика в сторону и тихо говорю с ним, сунув ему в руку несколько монет.
– Уходи с рынка как можно скорее и больше не попадай в неприятности. – Мальчик кивает и вытирает рукавом слезы и сопли с лица, прежде чем убежать прочь.
Я мысленно напоминаю себе, что нужно прислушаться к собственному совету и уходить отсюда, пока я не совершила очередную ошибку. Выходя с рынка, я замечаю, что еще один юноша – на этот раз постарше, примерно моего возраста – ухмыляется мне. Он выглядит богатым, судя по отделке его плаща, возможно, он сын купца или даже аристократа. Юноша понимающе улыбается мне, как будто мы только что разделили с ним одну шутку. Я чувствую укол раздражения и отворачиваюсь. Мы не можем быть более разными, но тем не менее он все еще делает вид, будто понимает меня.
Раздается удар часового гонга, по-моему, время идет слишком быстро. Я спрашиваю у одного из торговцев, как мне пройти к району с чайными, и он указывает на тихий переулок, уверяя меня в том, что это самый короткий путь.
В переулке всего несколько магазинов и закрытые дверные проемы. Я спешу по улице, стремясь к месту назначения, пока оглушительный шум, раздавшийся откуда-то сверху, не отвлекает меня. Я замедляю шаг и поднимаю голову, щурюсь и бегло провожу взглядом по изгибам высоких крыш. Но все, что я замечаю, – лишь солнечные блики на черепице.
На меня надвигается тень.
«Это всего лишь игра света», – пытаюсь успокоить себя я.
Я снова смотрю наверх. Все еще ничего. Но в памяти всплывает воспоминание о драке с вором в маске.
Лишь когда я оказываюсь почти в самом конце переулка, я замечаю фигуру, которая наблюдает за мной из-за прилавка.
