Уже на пороге спальни Брайан хватает меня за запястье и разворачивает лицом к себе:
– Я никогда никого не любил, кроме тебя.
В Бостоне однажды случилось землетрясение. Я везла Мерит домой из садика, и прямо перед нами на дорогу упало несколько деревьев. Землетрясение было совсем слабеньким по сравнению с разломом Сан-Андреас, но для людей, не привыкших к тому, что земля дрожит под ногами, даже это было шоком.
Между тем все шло своим чередом. Я приготовила Мерит на ланч макароны с сыром, отвела ее в парк покачаться на качелях, после чего сдала с рук на руки няне, так как в хосписе меня ждал пациент. Няня, округлив глаза, рассказывала о том, как кровать поехала прямо вместе с ней по полу, как баночки с таблетками посыпались с полки, словно их спихнула оттуда рука привидения. «А вы тоже почувствовали это?» – спросила она, но я в ответ лишь покачала головой. Поскольку я была в автомобиле и колеса громыхали в унисон дрожи земли, я не поняла, что происходит нечто неладное, пока мне не рассказали о землетрясении. Катастрофа чуть-чуть изменила мир, а я даже этого не заметила.
Брайан упорно не желает отпускать мою руку. Проводит по костяшкам большим пальцем:
– Дон, ну пожалуйста. Я знаю, что не могу все исправить. Но этого больше не повторится.
Я верю ему. Просто я больше ему не доверяю.
– Ненавижу сраные розы! – заявляю я и выхожу из спальни.
Самое абсурдное при воспоминаниях о прежней жизни, которая практически закончилась, – это то, что все шло своим чередом. Твое сердце может быть разбито, твои нервы могут быть расшатаны, но при всем при том мусор нужно вовремя выносить. Продукты необходимо покупать. Машину заправлять. И от тебя по-прежнему зависят люди.
По дороге к дому потенциального клиента я звоню брату.
Будучи нейрохирургом, живущим при больнице, он редко берет трубку, но сейчас, к своему удивлению, я попадаю не на голосовую почту, а слышу его самого.
– Кайран?
– Дон?
– Вот уж не ожидала тебя застать!
– Прости, что пришлось тебя разочаровать. – В его голосе звучат насмешливые нотки. – Я только что вышел из операционной. Что случилось? Погоди. Попробую догадаться. У тебя странная сыпь.
Естественно, я звоню ему по медицинским проблемам. Узнать, например, началась ли в Бостоне эпидемия гриппа, или что делать с плантарным фасциитом, или задать с десяток других вопросов, на которые брат не может ответить, так как это не его специализация.
– Нет, я здорова. Просто захотелось услышать твой голос. Я… соскучилась по тебе.
– Блин, к черту сыпь! Похоже, твое состояние тяжелее, чем я думал. Возможно, тебе нужно срочно приехать в отделение экстренной медицинской помощи.
– Заткнись! – отвечаю я, невольно улыбаясь.
– Тогда что происходит на самом деле? – спрашивает брат.
Я не решаюсь сказать.
– Просто пытаюсь вспомнить, ссорились ли когда-нибудь наши родители.
– Ничем не могу помочь. Если учесть, что, когда папа был жив, я находился в эмбриональном состоянии.
– Да, я знаю, – отвечаю я.
– Это насчет тебя и Брайана? Вы ведь никогда не ссорились.
– Похоже, все когда-нибудь бывает впервые.
Кайран ждет продолжения, но я не расположена вдаваться в подробности.
– Послушай, Дон, тебе нечего волноваться. Вы с Брайаном очень правильные. Стандарт. Вы матримониальный эквивалент восхода солнца по утрам и голубого неба, когда открываешь глаза. Вы будете вместе до скончания века. Ты это хотела услышать?
