соблазняя своей красотой.
И вдруг он увидел, что ее волосы черны и подобны проволоке,
и аромат розового масла, исходивший от ее платья,
тотчас сменился удушающей вонью…
И этот человек в ужасе бежал…
И я так и описал чернодушную женщину-суккуба:
соблазн она даже для самых верных христиан.
Душа ее черна и далеко не каждый
сумеет истинный образ ее постичь и бежать от нее!
И вот я о чем в своих сонетах говорю:
о черной женщине, о светлой королеве,
девственной матери народа страны любимой!..
К своему удивлению, я не чувствовала ни обиды,
ни возмущения,
когда он бранил женщин.
Но почему не чувствовала?
А потому что речь его была речью поэта…
И я сказала ему:
– Бывают дивно светлые женщины.
Только не каждому доступно их сияние,
И многие за черноту принимают это сияние.
Но вы-то понимаете символику вина и винопития.
И потому послушайте слова одного перса,
сведущего в божественной науке сочетания символов.
Вот его слова:
«Она пришла ко мне пьяная, в полурасстегнутых шелках,
и протянула мне чашу вина.»
И вот что ответила ему спустя несколько столетий
чистейшая девушка из еще неоткрытой земли:
«Я пробую никем не приготовленный напиток,
черпáя кружкой жемчуг.
Никаким рейнским бочкам не снилось такое вино.
Я пьяница воздушных сфер, я бродяжка, отведавшая росы.
Я бреду шатаясь из таверны цвета голубой лазури
Сквозь бесконечный летний день.
Когда Хозяин таверны выставит вон опьяневшую пчелу,
когда мотыльки откажутся от последнего глотка,
я буду пить еще и еще!
До тех пор пока ангелы не снимут передо мной
свои белейшие шляпы,
и святые не подбегут к окнам,
чтобы поглядеть на пьянчужку,
прислонившуюся к солнцу!»….
Так они говорили друг с другом, разделенные столетиями,
и ничего друг о друге не зная…
– А вы вольнодумка! – заметил мой гость.
– Есть немного! – отвечала я беззаботно.
Он улыбнулся, но улыбка не шла к его печальным глазам навыкате.
– Будем надеяться, – заговорил он мягко, –
что Хозяин таверны еще не так скоро прогонит нас.
И поскольку вы не спрашиваете о Светлом Юноше моих сонетов,
я сам расскажу вам о Нём…
Как много свидетельств явления Христа
в причудливых обликах,
даже и непривычных нам,
простым, в сущности, христианам.
Христос – девица-девственница, Христос-мать…
Христос-дитя, Христос-жених…
А история святой Екатерины из Александрии,
когда явился ей Христос в облике умилительного дитяти
и обручился с ней своим кольцом,
как желанный жених с невестой,
как бы соединяя своих два облика воедино…
– Но вы как-то очень по-женски рассуждаете, –
возразила я. –
Так возлюбляли Христа монахини
в своих уединенных кельях.
Он им являлся и дитятей, и женихом, и матерью,
и девушкой-подругой…
И что дурного в этом? – возразил мой собеседник-гость. –
Ведь и мне Христос явился для описания в моих сонетах
Светлым Отроком, Юным Другом,
перед которым преклонение мое…
Мой гость поднял руки в молитвенном жесте
и тотчас бросил их на колени, будто устал мгновенно.
Я вынула из сумочки на поясе коралловые четки
и медленно вращала в левой руке…
Мой собеседник-гость продолжал свои слова о Христе:
– Христос в облике Светлого Юноши –
олицетворенная возможность совершенства
человеческой телесной красоты,
возможность единения в гармонии
души и тела;
но и олицетворение трудной борьбы с соблазном черноты,
животворный вечный пример одоления тьмы…
Потомство несметное происходит от Юноши Светлого,
Потомство нашей правой англиканской веры,
Истины потомство!..
Он замолчал, затем произнес:
