– Это я, Крис, это я.
– Димка, что случилось?
Я смотрел на Криса, на пружинистый, собранный силуэт в двери. И вдруг понял, что он не одет. Совсем не одет.
– Крис, есть важный разговор. Зайди ко мне… пожалуйста, – зачем-то добавил я.
– Да, я зайду. Через минуту, ладно?
Неужели я говорю таким же ненатуральным вежливым голосом? Наверное, все люди, не привыкшие попадать в неловкое положение, ищут спасения в призрачной броне этикета.
– Спасибо, я буду ждать.
Я почти бежал к себе. Нашел на столе спички, зажег свечу. Сел на кровати, глядя на неохотно разгорающийся язычок пламени. По комнате поплыл уютный запах расплавленного стеарина.
– Что случилось? – Крис беззвучно вошел в комнату.
Вид у него был самый обычный. Джинсы, футболка, старые кроссовки, меч у пояса.
– Посмотри… – Я протянул ему листки. – Это план замка. На нем все комнаты и коридоры, которые нам известны.
Он даже не стал смотреть – понял и так.
– Которые нам известны?
– В центре замка остается белое пятно. Между Тронным залом и кухней. Там помещение – пять на пять метров, – в которое не ведет ни одна дверь.
Крис молчал очень долго. Я не удивился бы, скажи он, что ему давным-давно известно про это «белое пятно». Но Крис сказал другое:
– Предлагаешь пробраться туда?
– Да. Сломаем стену.
– А нам разрешат?
Я посмотрел в глаза Крису. Мне стало не по себе от этого простого вопроса. Крис, командир наш, самый храбрый и сильный на острове… Неужели ты смирился?
– А мы никого не спросим, – очень твердо сказал я.
– Дима, иногда пришельцы запрещают самые безобидные вещи. Они, например, не против занятий сексом. А вот если парень с девушкой любят друг друга, то с ними случаются неприятности. Их быстро убивают на мостах… или они случайно падают в море… или вообще исчезают среди ночи. У нас очень трудно любить. Я думаю, не потому, что пришельцам не нравится чья-то любовь. Наоборот, они ее прекрасно используют. Человеком, который любит, управлять проще, чем тем, кто боится за себя.
Вот оно что. Я отвернулся и тихо ответил:
– Тогда решай сам. Или посоветуйся…
Прошла секунда, другая. Потом Крис сказал ласково и насмешливо:
– Глупый… Нам с Риткой все равно немного осталось. Таким взрослым, как мы, жить на Островах запрещено. Я думал о тебе с Ингой, вы можете спокойно выдержать года три-четыре.
Я хотел возмутиться: при чем тут Инга? Но сказал, неожиданно для самого себя:
– Спасибо, но мы не хотим сдаваться им просто так…
Три года – это слишком мало, чтобы их прожить, и слишком много, чтобы их выдержать.
– Тогда буди ребят, Димка, – с непонятным облегчением предложил Крис.
Поискать дверь предложил Толик. Он же ее и нашел.
Эта часть стены немного выделялась на общем фоне. То ли немного светлее были камни, то ли чуть по-иному выложены.
Тимур с Ильей сходили в подвал за ломами – их там было две или три штуки. Подвал мы перестали закрывать с неделю назад – если среди нас и оставался наблюдатель пришельцев, сообщать ему было нечего. Заговоры на Тридцать шестом острове кончились.
Потом мы ломали стену. Камни были скреплены цементным раствором, на наше счастье – некачественным, с годами не затвердевшим, а, наоборот, осыпавшимся.
Вначале мы пытались расколоть камни, потом сообразили, что надо выбивать цемент, вставлять в отверстие лом и, раскачивая его, выковыривать отдельные булыжники. После этого работа пошла быстрее.
Когда в окна начали неторопливо вползать солнечные лучи, Крис озабоченно сказал:
