Книга, которой не было - страница 2

Думаю, в общих чертах понятно, что придумывать истории, имея доступ к практически неограниченным запасам сюжетов, которые практически никто, кроме меня, прочитать не сможет, было не трудно. В детстве мне этого вполне хватало, чтобы забалтывать друзей во дворе удивительными коротенькими рассказами.

Но в этом и кроется моя главная проблема, не давшая мне стать писателем – я не вижу содержание «книги» целиком, не могу её полноценно «прочитать», мне открывается только сюжет в самом общем смысле. Поэтому, если бы я захотел (а хотел я много раз) написать на основании этих кратких сведений нормальную взрослую книгу – роман или даже повесть, мне бы пришлось дописывать её своими руками и, что ещё более сложно – своей головой. И вот тут меня раз за разом ждало разочарование – красиво писать, чтобы читатели погружались в моё повествование с головой, я не мог.

Все попытки закончить хотя бы одну историю терпели полный крах, я вываливал на бумагу весь сюжет сразу, при этом получалось что-то вроде краткого содержания произведения, которым пользуются школьники при подготовке к экзаменам, а вот самого произведения не выходило.

Поняв, что писателем мне не стать, но при этом не желая хоронить своё очень необычное умение и работать по специальности (мне светила стабильная, но до ужаса скучная должность инженера-тестировщика в НИИ рядом с домом), я принял решение стать литературным рабом узкой специализации и начал продавать сюжеты будущих произведений их будущим авторам.

Впервые монетизировать свои особенности мне удалось ещё в школе. Я никогда чересчур сильно не переживал по поводу контрольных и лабораторных работ, сочинений и всего в таком духе – учился я хорошо, запоминал материал легко, да и, откровенно говоря, вся школьная система построена в расчете на людей сильно усреднённых, поэтому чтобы просто хорошо учиться особых талантов не требуется, нужно просто не лениться совсем уж откровенно и слушать, о чём рассказывает учитель.

А вот некоторые мои одноклассники, похоже, были другого мнения. Так, например, одному моему приятелю совершенно не давались сочинения. Для всех было загадкой, в чём дело, только я один знал, что проблема в полном отсутствии внутренней библиотеки и, соответственно, фантазии. Если приходилось писать стандартное «Образ героя X в произведении Y», то он справлялся, выезжая за счёт штудирования учебников и критики, но рассуждения на свободную тему ставили парня в тупик.

Мне же, наоборот, было гораздо легче вспомнить более или менее подходящую по сюжету «книгу» из виденных мною сюжетов кого-то из знакомых или родственников и представить его на бумаге в виде сочинения. В этом деле самое классное что? То, что ты никогда не повторишься, ведь ненаписанных книг в головах у людей десятки миллиардов, а, может быть, и триллионы, если вспомнить, какие внушительные «книгохранилища» попадались мне иногда. Собственно говоря, это моё легкомысленное отношение к школьным работам по литературе и привело ко мне первого клиента – того самого парня, Валеру, который испытывал приступы резкого отсутствия фантазии, приходящиеся точно на часы написания сочинений.

Как-то раз, на перемене перед очередной проверочной работой, пробиваясь сквозь толпу одноклассников, вырывающих что-то друг у друга из рук, ко мне подскочил Валера. Глаза его горели, вид был решительным.