Он подъехал к воротам и остановился, выпрямившись в седле, словно ожидал, что сами стены замка поклонятся ему. Никто из преторианцев не дёрнулся, поглядывая на Командира.
– Я пришёл говорить, – голос посланника был хриплым и низким. Он не повышал тон, но его слова резонировали так, что даже возле бирюзовых хребтов их могли услышать. – Де-Мездок милостив. Пока.
Он сделал паузу, в которой, казалось, зашевелился сам воздух.
– Вы разрядите свои жалкие игрушки и примите его предложение. Или завтра эти стены станут как пыль.
Его зверь медленно повернул голову к одной из башен с онагром, обнажая ряды мелких, но острых зубов. Он щёлкнул ими дважды, поддразнивая защитников.
На стенах послышались приглушённые голоса. Несколько человек переглянулись. Командир в доспехах шагнул вперёд. Его рука подрагивала, но он поднял громкоговорящий рог и направил его на фигуру внизу.
– Город готов слушать любые предложения, но мы не боимся ни тебя, ни твоего Де-Мездока. Ты можешь войти, если оставишь своего ящера снаружи. Но если ты соврал о переговорах, ты умрёшь, – голос Командира был твёрдым, но каждый чувствовал, что он подрагивает.
Посланник ответил не сразу. Он слегка наклонился вперёд, прислушиваясь к чему-то в своей голове. А затем медленно, нарочито, снял с плеча один из шипов своего зверя – длинный, похожий на зазубренное копьё. Он вонзил его в песок перед собой и наклонил голову.
– Вы не в том положении, – произнёс он. – Вопрос лишь в том, насколько мучительно оно будет.
Затем он сделал знак, и его зверь резко развернулся, выдирая когтями из песка глубокие борозды. Посланник рысцой направился обратно, оставив шип торчать перед воротами.
– Васкес, убей его! Сейчас! – приказал Командир.
– Васкес натянул свой мощный оранжевый лук и выпустил стрелу в убегающего посланника. Попал в череп. Посланник дёрнулся и повалился навзничь, навалившись на шипы собственного зверя, который продолжал бежать, немного откланяя траекторию под весом хозяина.
Я удивлённо посмотрел на Командира, но не сказал не слова. Он напряжённо припал к трубе и высматривал что-то вдали. «Дети Ямато» яростно затрубили и побежали вперёд. Самого Де-Мездока видно не было. Видно, держался позади. Командир пуще обхватил трубу, так, как будто хотел её погнуть. Затем он отдал её мне, повернулся к Васкесу и сказал: «Прямая атака» – и нервно, полубезумно засмеялся, содрогаясь. – Отличный выстрел, друг! Ты знаешь, что делать дальше! – Васкес кивнул и спрыгнул со стены, закапываясь в песок, применяя один из свитков.
– Вот уж не думал, что этот пафосный придурок сыграет нам на руку. – Командир радостно хлопнул себя по наплечнику, отдал мне в руки громкоговорящий рог, забрал трубу и снова припал к ней. – Как только я прикажу, ты громко повторишь мой приказ в рог, что есть мочи. Понял?
Мы были готовы. Сперва побежали шестилапые звери. Их спустили первыми. На нас надвигалось несколько дюжин агрессивных туш. Как только они подбежали на расстояние выстрела, Командир убрал трубу и тихо скомандовал: «Огонь». Я обхватил рог двумя руками и набрал полные лёгкие воздуха.
На них посыпались бутылочки с бирюзовой эссенцией, рассекая их надвое или натрое. Статуи довершали дело, с грохотом выстреливая каждые 5–7 секунд. Несколько раненых тварей уцелели и пробирались к воротам. У них не было никакого шанса против статуй. Я молча спрыгнул на последнюю из них, каким-то чудом зашедшую так далеко, и вонзил меч по прямо в рогоносый череп.
