– Да, моя работа. Я нашел его и сообщил властям. Мне надо было заполучить тебя.
– Ты сделал гораздо больше, – это была лишь догадка, но мне нечего было терять. – Ты напичкал мальчишку злостью и ненавистью. Подозреваю, что ты приходил к нему в снах. Fulgensorigo?
– Естественно, я знал, что они пошлют на дело именно тебя. Ты незаменим. Будь это обычный кандидат, послали бы первого попавшегося под руку чародея. Чтобы заполучить тебя, я превратил его в опасного мерзавца. Увы, я причинил кучу неприятностей стольким людям.
– Но игра в конце концов стоила свеч.
– Конечно.
Боль, знаете ли, отвлекает внимание. Едва мне представится возможность причинить ему нестерпимую боль, уколоть его совесть… мне есть на что надеяться.
– Ну нет, дружище, твоя теория никуда не годится. В ней есть изъян, и я его заметил. Он настолько очевиден, что бросается в глаза.
Мне не требовались заклинания, чтобы читать его мысли.
– Ты лжешь.
– Не оскорбляй меня! Я никогда не лгу, если речь идет о науке.
Он замолчал.
– Да, верно. Хорошо, тогда что это? Давай, рассказывай.
– С чего вдруг? Ты же убьешь меня.
– Необязательно. Ну, расскажи, бога ради! Что ты заметил?
В этот момент кончиками пальцев я наконец нащупал то, что искал: бутылочку aqua fortis, которую я прихватил из лаборатории несколько минут назад, когда нас обоих окутал лиловый туман. Я поддел ногтем пробку и бросил бутылку в нужном, как я надеялся, направлении.
* * *
Aqua fortis безжалостна. На сострадание она не способна. Она разъедает сталь. Люди, знающие в этом толк, говорят, что боли сильнее просто не существует. Я припас ее для Гнато, разумеется, в целях самозащиты, если бы он устроил на меня засаду и попытался заколдовать. В таком случае спасти меня может только боль. Я не смог бы достать подобное вещество в Академии, к запасам зелий и декоктов с ограниченным доступом так просто не подберешься, но я знал, что у моего друга Дженсерика найдется подходящая жидкость и добыть ее не составит труда.
Боль поразила его внезапно, и он утратил контроль над virtus. Я возродился к жизни. Я произнес lux in tenebris, чтобы разглядеть, что именно произошло. М-да, зрелище не из приятных. Кожа на его лице пошла пузырями, обнажив череп. Я воочию увидел, как растворилась кость. Поверьте, я пытался спасти его с помощью mundus vergens, но не смог надлежащим образом сосредоточиться, глаза не отрывались от ужасной сцены. Боль парализует, вгрызается в мозг, и ты теряешь способность думать. Я простил его, и он умер.
Откровенно говоря, в его теории с самого начала крылся изъян, ошибочная посылка. Он был неплохим человеком и в основном хорошим другом, но плохим ученым.
* * *
Вернувшись в Академию, я направился прямиком к отцу Сулпицию. Я рассказал ему обо всем произошедшем, включая признание Дженсерика.
Он взглянул на меня и кивнул.
– Гнато, – сказал он.
– Нет, – покачал я головой. – Ты.
Он нахмурился.
– Не глупи.
– Твоих рук дело.
– Чушь! Слушай, я легко докажу свою невиновность – у меня нет доступа к алхимическим складам, а у Гнато есть.
– Правильно, – кивнул я. – Поэтому ты и попросил его их достать. Он был рад помочь. Вы ведь друзья.
– Неправда.
– Дженсерику пришлось искать кандидата в студенты. Ты на такое не способен, а вот Гнато умеет их находить. Если бы ты умел, не обратился бы к Дженсерику.
Он глубоко вздохнул.
– Бред, чушь. Но допустим, ты прав, что бы ты сделал?
