Подлбрим наблюдал за тем, как Маскелейн оценивает его собственность.
– Я живу скромно, никакие излишества не должны мешать исследованиям.
– Тем не менее вы хотели приобрести античный клавиконт.
– Точно, – удивился Подлбрим. – Я думал, он хорошо срезонирует с заклинанием, которое я тогда сочинял.
Коротышка-волшебник развел руками и улыбнулся.
– Давненько это было. Когда я еще учился в Лиловой школе.
Маскелейн отметил последние слова, но они не произвели на него особого впечатления.
– Вы сочиняете?
Подлбрим протестующе замахал руками.
– О нет, это лишь слова… В основном я восстанавливаю утраченные заклинания. Но иногда получается неплохая вариация на давно забытую тему. Как на том представлении, которое я показал на Великом симпозиуме.
– Да, – кивнул Маскелейн, пока его мозг переваривал услышанное. – Это было…
Его голос дрогнул, когда до него дошла вторая часть утверждения.
– Утраченные заклинания? Их много?
– О-о, десятки, думается мне, даже сотни. Ведь прошло столько времени. Теперь, когда я определил флюксии Серебра и Тьмы, – это античная терминология, сегодня мы говорим Серебряная и Черная… Так вот, я нашел, где они прячутся, и научился их пробуждать, так что…
Подлбрим завершил фразу широким жестом, намекавшим на огромные, ранее не существовавшие возможности. Маскелейн кивнул и улыбнулся, нисколько не сомневаясь в том, что усмешка вышла достаточно зловещей.
– Серебро и Тьма? – повторил он. – Да, что‐то такое вертится в памяти, бог знает, где или когда я это слышал… Мелочи, да? Для залатывания дыр?
– Вы так думаете? – бросил Подлбрим с вежливой сдержанностью. – На мой взгляд, они – хорошая основа для создания школы волшебства, которая превзойдет все знание, собранное за последние эры. Могущество и власть, утонченность и глубины – так мне это представляется, – он пожал плечами. – Вот почему я бросил Лиловую школу.
И, умаляя собственное достоинство, коротышка-волшебник заключил:
– Конечно, я пока не углублялся, так, прошелся по поверхности. Время покажет.
Маскелейн моргнул и, не найдя ничего лучшего, спросил:
– Значит ли это, что клавиконт вас теперь не интересует?
– Нет, но спасибо, что вспомнили обо мне.
* * *
Маскелейн вернулся в свою башню над долиной Короманс. Он отпустил карету и пошел к себе в кабинет, где сел в любимое кресло для размышлений и стал заново осмысливать все сказанное Подлбримом.
Слуги, чувствуя, что хозяин не в духе, пытались отвлечь его шутками и лестью, но он прикрикнул на воздушных чаровниц, и они убежали в слезах и тоске. Вспышка гнева и стихающие стенания слуг привели его в чувство, он решительно поднялся с кресла и подошел к полке. Снял книгу в красном чешуйчатом кожаном переплете и долго листал ее ветхие страницы, пока не нашел то, что искал. Потом приготовил необходимые материалы, поздравив себя с тем, что сохранил флакон с прахом, необходимым для заклинания. Когда все было готово, он сперва упорядочил слова заклинания в голове и лишь затем произнес его вслух, касаясь пальцами флюксий, проходящих по комнате и видимых только ему одному.
Перед ним возникло дрожащее, почти прозрачное видение. Маскелейн сконцентрировал волю и дотронулся до Синих линий. Фигура стала более четкой.
– Отпусти меня, – проговорил призрак.
– Не раньше чем получу желаемое.
Призрак вздохнул:
– Что же тебе нужно?
– Знание. О Серебре и Тьме.
Выходец с того света простонал:
– Мне это неведомо.
