Мне приятно так думать, я не знаю, как думает она сейчас в Тусоне, но, будучи осведомлен о человеческой природе и о характере данного человечка, подозреваю, что не многим хуже.
“Айви ждала меня дома”.
Оксанка любит колоть меня тем, что произошло между нами тремя – это её право, она заслужила его страхом неопределенности, унижением своей гордости (как же это последнее для неё было тяжело!). Она любит вспоминать Наташу, как упрек, но вряд ли подозревает, что любит её; как незабываемое приключение нашего медового месяца, как свой триумф, в конце концов. И ей нравится, что я вел себя именно так, что во мне было “слишком много благородства”, хотя это и причинило много страданий нам троим.
“Марсель прав: огонь – вещь чистая, а земля от ливня – от одного единственного ливня – превращается в жидкую грязь, она начинает шевелиться от бесконечного множества личинок, становится скользкой, а в свете зари кажется гигантской лужей зловонной крови, месячной крови, кишащей головастиками, посмотришь – в глазах рябит от их черных головок и дергающихся хвостиков, точь-в-точь сперматозоиды, в общем – ужасающая картина. (Я хочу, чтобы меня непременно кремировали.)”
Может быть, Оксанка права – я не уверен в себе. За все время, что живу, я научился лишь различать еще издали подарки Судьбы и не брезговать ими пользоваться. Можно даже сказать, что Судьба до сих пор кормила меня, как Капитолийская волчица Ромула и Рема. Хотя не баловала. Но зато учила смаковать то немногое, что давала: “Мало иметь деньги на черную икру, нужно еще уметь наслаждаться ею”4. Счастье понимается по-разному, я всегда тешил себя, что его надо искать в качестве – это все лучше, чем злиться на мир и считать себя обделенным. “И сами несчастья свои обрати во благо себе!” Старый христианский принцип.
Выбор, выбор!.. Утраченные иллюзии, упущенные возможности, обкусанные локти, ошибки, горечь, бессилие… да и просто нежелание что-то перевернуть, страх неизведанного, консерватизм, старость… “Не трогайте меня, не прикасайтесь ко мне!” Подите вон, ВОН! Жестокий опыт неудач, поражений, фрустрации, комплексы, фобии – маленький мир, где все стоит на своих местах, пока не случилось пожара. Пожар в ЭХО! Рагнарек! А потом? “С одной добродетелью легче идти по мосту”. Но я ведь не какой-нибудь бессмертный или волшебник, выдирающий волоски из седой бороды – мне трудно не упасть со своей добродетелью без поддержки или хотя бы посоха. Упасть и разбиться. Как долго я протянул! Столько не живут… такие как я. Но и я разбился. А она предлагала помощь. Она просила лишь немножко подождать. Верить! Ждать и верить. Пройти испытание, инициацию, победить дракона: “Скажите, кто из вас согласен Скакать за дочерью моей?”5. Совсем немного трубадурства6.
Ан нет – жизнь – она пробилась через все мое изящное искусство со свойственной ей разрушительной дикостью. Сила! Грязь, кровь, пот, забившиеся за матрац волосы: “А чьи это волосы? Какие мондавошки еще спали с тобой в этой постели?” А ведь они тоже были любимыми… У них тоже были глаза, красивые глаза, говорящие о любви, увлажняющиеся любовью, блестящие, искрящиеся любовью, добрые, не похожие друг на друга: ни цветом, ни теплом, ни криком в момент оргазма… Были волосы и губы, и руки, и пальцы на ногах, тоже очень красивые и…
Выбор… Как это мелко! Женщин слишком много, жизнь слишком коротка, или длинна, если по-прежнему бояться пожаров… Но уже все равно, уже не страшно, ибо были эти глаза, и они будут, даже глаза Оксанки – прекрасные глаза, когда смеются, ласкают. И были её глаза, она подарила их мне, подарила свой взгляд, свою радость. Хватит себя хоронить! Мы едим дальше, вот уже заканчивается ряд посольств, справа “Золотые ключи”, слева – Университет, – новая территория, новая жизнь. Все течет, этот этап пройден. Да, он так и остался незавершенным, недоговоренным, но все бывает, надо же иногда оставить в жизни тайну. “А что если бы?..” Может быть, у нас был свой ребенок, у меня – хорошая (нравящаяся) работа, мы много бы ездили по миру, ходили в клубы, рестораны, веселились с друзьями, я бы поправил свое здоровье и был бы счастлив, потому что сам распоряжался своим временем. А может быть, все было иначе. И хорошо, что я этого не узнал. Пусть остается тайна, хотя бы одна тайна в моей расставленной по полочкам жизни. Хотя бы одна сказка, которая могла бы обернуться реальностью, прорезающая ярким светом эту тускленькую жизнь “девушки из comptoir”.
