– Если ты заткнешься, я скажу тебе слово, Носорог. И боюсь, оно не понравится ни разуму твоему, ни кишкам… Слушай меня.
Каркадан замер тревожно, не отрывая глаз от белого лица Непонятного.
– Твой слуга, Шакшик – кто он?
– Шакшик?.. Так это он тебя так? О, я несчастный, о горе мне! О!.. Он просто босяк, господин, каких много. Он водил караваны, был стражником, я давно его знаю, два года он служит мне. За что он тебя, господин?
– Он упомянул Шейха.
– Какого шейха, господин?
– Такого… Шейха!
– О-о-о! – Каркадан округлил глаза. – О-о-о! – Потом посмотрел на Большугу, словно, ища поддержки, тот непонимающе переступил с ноги на ногу.
– Больше я ничего не понял. Я был… я был тогда немного не в себе. Понимаешь?
Каркадан кивнул.
– Что же теперь делать, господин?
Непонятный откинулся на подушку.
– Делать то, что должно. Мне нужно оружие, Каркадан. Я слишком ослаб. Сегодня я буду лежать. Завтра собирается Высокая палата королевства Иерусалимского. Мне нужно оружие, Каркадан.
– Да, мой господин, я понимаю тебя. Я найду тебе оружие – хорошее… Пойдем, Большуга!
– Большуга, – Непонятный повернул голову, – спасибо, что вытащил меня. Я бы истек кровью.
– Ничего, может это зачтется мне перед Анной.
– Обязательно. Спасенная жизнь всегда идет в счет.
Каркадан с Большугой ушли.
Иерусалим – старый город. Слишком старый – слишком много людей умерло в нем. В таком городе легко умирать. Много раз.
Непонятный не умер – целый день он лежал в своей каморе и пил отвары. Он набирался сил, думал и лечил раны. Раны рубцевались, думы – нет.
Вечером зашел Каркадан.
– Вот, господин, я нашел вам оружие.
Это был арбалет. Непонятный никогда не видел такого – короткое, очень короткое ложе, сложный спусковой механизм, и самое странное – два рычага, две направляющих для стрелы, два стальных лука один над другим.
– О, это удивительный самострел, – Каркадан закатил глаза и прицокнул языком. – Такого нет ни у кого в Иерусалиме. Его сделал слепой мастер в Бахрейме. Этот самострел выпускает две стрелы, две! А какой точный бой! Две стрелы – два врага, за пятьдесят шагов – прямо в глаз. А сила! С двадцати пяти шагов пробивает кольчугу. А какой он маленький, его легко можно спрятать под полой халата. Возьмите, господин, он как раз для вашей руки.
Непонятный принял оружие. Огладил полированное ложе, провел ладонью по тугим лукам, тронул тетиву – она загудела мощно и ровно. Удивительный арбалет!
– Спасибо, Каркадан. Это то, что нужно. Ты правильно понял. Я еще слаб для клинка, а это в самый раз. Помоги мне, я опробую его во дворе.
– Да, мой господин, конечно. Вот здесь стрелы.
Иерусалим старый город. Очень. Его камни впитали много крови – молодой, горячей, живой крови. Много живой крови в мертвом камне – так Иерусалим живет. Святой город, вечный.
В этот день собиралась Высокая Палата – благородные владетели земель, вассалы короля Иерусалимского, князья и бароны сирийские и Святой Земли. Им предстояло обсудить много разных вопросов. Им предстояло решить, быть ли войне.
Король со свитой, с членами Высокой Палаты двигался от Гефсиманских ворот. Медленно, через весь город, мимо храмов, дворцов, мимо домов дворян и простолюдинов, сквозь толпы черни. Народ должен видеть своих властелинов.
Непонятный с Большугой были уже на площади перед королевским дворцом. Они укрылись в тени колонны у храма Колыбели Христовой. Отсюда площадь была как на ладони.
