– Я спешу, – сухо сообщил Николай.
– Ой, ну вот только не надо врать! – отмахнулся Радзинский, сморщившись при этом так, будто съел лимон. – У тебя же на лбу крупными буквами написано: «Я никуда не спешу!». – Он забрал аверинскую сумку и унёс её в комнату.
Расчёт его оказался верен: через некоторое время следом за ним в гостиную вошёл Николай – без пальто и ботинок. Радзинский отвлёкся на секунду от раскладывания приборов на покрытом хрустящей крахмальной скатертью столе и удивлённо поднял бровь:
– А тапки?
– Сваливаются, – лаконично пояснил Аверин.
Радзинский снова согнулся от хохота, в изнеможении опираясь на стол.
– Присядь. Я сейчас. – Вытирая слезящиеся от смеха глаза, он подтолкнул гостя к дивану и вышел.
Вернулся Радзинский с шерстяными носками в руках.
– Надевай.
– Зачем? – осторожно отодвинулся Николай.
– Давно ли ты выздоровел? – сурово прикрикнул на него Радзинский. – Двух недель не прошло, как простыл! И не долечился, небось, студент…
– Аспирант, – вежливо поправил тот.
– Какая разница! Одно слово – ребёнок…
Николай прикусил губу, чтобы не рассмеяться и забрал у Радзинского носки. Наблюдая, как он зажигает на столе свечи, Аверин поинтересовался:
– Вы ждёте гостей?
Радзинский подмигнул ему и многозначительно усмехнулся:
– У меня сегодня свидание…
– Значит, мне лучше уйти? – с надеждой спросил Николай.
– Интересно получается! – возмутился Радзинский. – У меня же с тобой свидание!..
– Вы… пьяны… – наконец, догадался Аверин.
– Что?! – искренне развеселился Радзинский. – Пьян – это когда ноги не держат. А я могу хоть сейчас польку станцевать! – и он выпрямился, гордо задрав свой мужественный подбородок и уперев руки в бока. Чёрный костюм идеально облегал его атлетическую фигуру и даже болтающийся на шее развязанный галстук не портил впечатление.
Николай смотрел на него скептически, и улыбка его становилась всё шире и шире.
– Хорошо – я пьян, – сдался Радзинский, опуская руки. – Но не сильно. И это ничего не меняет. – Он согнулся в галантном поклоне. – Прошу к столу…
***
Идеи, которые рождает вдохновение, всегда удачны. В самом деле – что Викентий Радзинский делает, если ему кто-то приглянулся? Правильно – действует. Жертву нужно очаровать, обаять, расположить, если надо подпоить, приручить и… получать дивиденды. Неужели проверенная на барышнях тактика не сработает в отношении упрямого аспиранта?
– Я не пью.
– Брось! Это же не дрянь какая-нибудь – это французский коньяк!
– Слишком крепкий для меня… Нет.
– Тогда немного вина. Вот – совсем лёгкое! Оно не креплёное даже! Его из Греции один епископ привёз – с Афона. Попробуешь?
– Правда, с Афона?
– Он так сказал, когда дарил – меня как-то командировали к нему переводчиком. С Ближнего Востока целая делегация церковников приезжала… Так, я наливаю?
– Совсем немного.
– Лехайим!
– Это иврит?
– Усвоил, аспирант… Быстро схватываешь! Отличник, наверняка?
– Стараюсь.
– И скромный такой… На брудершафт?
– В смысле?… Я всё равно не смогу Вас на «ты» называть.
– Глупости, Коля. Конечно, сможешь! Ну, давай, скажи: «Кеша, ты отличный парень!»
– Нет, Кеша, никакой ты не отличный парень. Ты манипулятор и бабник.
– О-о-о! Как ты заговорил-то студент!
– Аспирант.
– Какая к чёрту разница?!! И, вообще, откуда такие выводы?..
– Что вижу, то и говорю. Осторожно, Вы подожжёте скатерть.
– И что же ты видишь?
– Гипноз, чёрная магия, чрезмерная активность нижних центров.
