– Как вы относитесь к ношению сандалий?
– Что, мне придется их носить?
– Может быть. – Это произнес человек в дорогих черных кожаных туфлях, таких сияющих, что в них отражалось лицо Питера.
– А как вы себя чувствуете, если у вас целый день нет доступа к социальным сетям?
– Я не пользуюсь социальными сетями. По крайней мере, я так думаю. И что это вообще такое, «социальные сети»?
– Ладно… – Каждый раз, когда вопрос повисал в воздухе, они меняли тему.
– Какого политика вы больше всего ненавидите?
– Я ни к кому не испытываю ненависти. И вообще не слежу за политикой.
– Представим, что сейчас девять часов вечера и нет электричества. Что вы будете делать?
– Попробую найти поломку, если смогу.
– Но как вы будете проводить время, если не сможете?
– Побеседую с женой, если она будет дома в это время.
– Как она отнесется к тому, если какое-то время вас не будет дома?
– Она независимая и самостоятельная женщина.
– Можете ли вы сказать, что вы сами – независимый и самостоятельный человек?
– Надеюсь.
– Когда вы напивались последний раз?
– Семь или восемь лет назад.
– Хотите ли вы выпить сейчас?
– Я бы выпил еще персикового сока.
– Со льдом?
– Да, спасибо.
– Представим вот что, – сказала женщина. – Вы приехали в другую страну, и ваши хозяева приглашают вас в ресторан. В ресторане легкая, непринужденная обстановка. И там есть просторный прозрачный загон, где милые беленькие утята резвятся вокруг утки-матери. Каждые несколько минут повар хватает одного утенка и бросает в чан с кипящим маслом. Когда утенок поджарен, его подают гостям, и все счастливы и расслаблены. Ваши друзья заказывают утят и предлагают вам попробовать, утверждая, что это потрясающе. Как вы поступите?
– А в меню есть еще что-нибудь?
– Конечно, много чего.
– Тогда я закажу что-нибудь еще.
– И вы будете сидеть там и есть?
– Зависит от того, что я вообще делаю в компании этих людей.
– Что, если они вас разочаруют?
– Я попробую повернуть разговор к тому, что меня разочаровало, и буду честен там, где, я полагаю, они не правы.
– А проблема с утятами вас не заботит?
– Люди едят всяких животных. Они убивают свиней, которые значительно разумней птиц.
– Значит, если животное глупо, то его можно убивать?
– Я не мясник. И не повар. Я избрал другое занятие в жизни. И если хотите, то это выбор, дающий возможность не убивать.
– А как же утята?
– В каком смысле?
– Вам не хотелось бы встать на их защиту? Например, могли бы вы подумать, что стоит разбить стеклянную перегородку и дать им возможность сбежать?
– Инстинктивно – может быть. Но скорее всего, лучше от этого утятам не стало бы. Если бы меня действительно терзало то, что я увидел в ресторане, возможно, я бы посвятил жизнь перевоспитанию людей в этом обществе, уча их убивать утят более гуманно. Но лучше я посвящу жизнь чему-нибудь, что может убедить людей гуманнее относиться друг к другу. Потому что люди страдают больше, чем утки.
– Вы бы так не думали, будь вы уткой.
– Будь я уткой, я бы вообще, наверно, никак не думал. Именно высшее сознание и есть причина всех наших горестей и страдания, не правда ли?
– А сверчка вы раздавите? – вмешался один из задающих вопросы.
– Нет.
– А таракана?
– Может быть.
– Тогда вы не буддист.
– Я никогда не утверждал, что я буддист.
– Вы не считаете, что всякая жизнь священна?
– Это красивая концепция, но каждый раз, когда я умываюсь, я убиваю микроскопические создания, которые надеялись жить на мне.
