Книги Судей - страница 9

Прислуге четы Йейтс учинили суровый допрос, одновременно компетентные люди вели поиски пропавших денег, но преступление оставалось нераскрытым. Тем не менее было очевидно, что в ту ночь кто-то проник в дом, так как на клумбах под окнами гостиной, которые из-за жаркой погоды были открыты, остались следы. Но они были нечеткими – видимо, убийца пытался уничтожить их – и не имели значения как улика.

Номера банкнот (по крайней мере, части из них, снятых в банке, были известны), но преступник не сделал попыток потратить их. За четырьмя мужчинами из прислуги – дворецким, шофером и двумя лакеями – установили негласное наблюдение, но они вели вполне обычную жизнь, не предполагавшую появление лишних денег. Убийца исчез в ночи так же тихо и незаметно, как и вошел в дом.

В конце концов мистер Йейтс выставил дом на аукцион, а прежде продал мебель из спальни его жены – он не мог находиться там, где все напоминало о мрачной трагедии.

Через пять месяцев после этих событий, возвращаясь со званого ужина, я заехал повидать моего друга Хью Грейнджера, который не так давно поселился в городе. Он получил неожиданное наследство и окунулся в новую для него чудесную жизнь – личный шофер, меховое пальто и дом на Бедфорд-сквер, пока еще довольно скудно обставленный, так как Хью перебрался туда из маленькой квартирки.

С мудростью, которая не терпела поспешности, он не стал сразу заполнять комнаты случайными покупками, но, держа глаза и карманы открытыми, постепенно приобретал предметы, которые чудесно вписывались в неоклассический интерьер: то сервант, то плетеное кресло, то шкафчик в стиле «шератон», недешевые и изящные.

Я нашел его в возбужденном состоянии – он любовался зеркалом в стиле Чиппендейл, которое нашел в каком-то невероятном месте в Патни[6] и приобрел по неправдоподобно низкой цене. Зеркало только что привезли, и сейчас оно стояло на полу гостиной, но предполагалось, что позже займет место над каминной полкой.

Определенно, это была очаровательная покупка, и Хью горделиво демонстрировал мне тонкую инкрустацию, указывал на грациозные изгибы рамы и подлинную позолоту. Еще более его радовала амальгама из настоящего серебра.

– И цена! – довольно произнес он. – Современная копия стоила бы больше. Патни! Вот уж не знал, что такую вещь можно найти в Патни.

У двери послышалось тихое повелительное мяуканье, и Хью поспешил повиноваться приказам Великого Сайруса, его персидского кота. Тот вплыл в комнату с явным намерением причинить как можно больше беспокойства человеку, державшему для него дверь.

Как и следовало ожидать, Сайрус не обратил ни малейшего внимания ни на моего друга, по иронии судьбы именуемого его хозяином, ни на меня, и уже был готов прыгнуть на свое любимое кресло, но вдруг быстро повернулся и, подняв хвост, побежал к зеркалу. Что-то в нем чрезвычайно понравилось персу. Надо было видеть, как он выступал взад-вперед, пряча когти при каждом шаге и громко мурлыча. Наконец Сайрус сел совсем рядом, так что его нос почти касался стекла, но не рассматривал свое отражение, как это иногда делают кошки, а быстро поворачивал голову, оглядывая всю поверхность.

– Мне кажется, Сайрус доволен, прямо как ты, – засмеялся я.

Хью не ответил – он с любопытством следил за котом. Если что-то интересовало моего друга больше, чем красивые вещи, так это вещи странные, связанные с невидимым миром, который существует вокруг нас так же, как и мир материальный. Вместе мы пережили немало удивительного на спиритических сеансах и в домах с привидениями, поэтому мне пришло в голову спросить, не вызывает ли у него поведение Сайруса такого рода интерес. Сам я, насколько мне помнится, ни о чем таком не думал – просто мне казалось забавным, как животное знакомится с новым для него предметом.