Тяжело дыша, Петр подошел к Олегу.
– Говорили же тебе: сиди тихо. Ну и зачем ты полез?
– Барин, про письмо не забывай… – подал голос Анбал, вытирая кровь с щеки.
– Помню, – сказал Петр. Боярин достал из-за пазухи стянутую тесемкой грамоту и сунул ее под рубаху Олегу. – Повезло тебе сегодня, дурак, не убьем. Проследи, чтобы наследничек Андреев это получил – всем от этого лучше будет.
Дружинник отвел взгляд. Грудь и спина горели огнем, по голове как будто били молотами. Он точно что-то сломал, дышать было тяжело. Все вокруг казалось ненастоящим и будто раздутым, как в кошмаре.
Кучковичи и Ивка спрятали оружие и побежали к выходу. Анбал задержался и наклонился к дружиннику.
– Если жить хочешь – не ходи за нами, – прошептал ключник. – Мы не со зла это сделали. Если доживешь – поймешь.
Ключник вышел вслед за другими заговорщиками, оставив Олега наедине с телом князя.
Кровь продолжала капать на ступени. Солнце светило все ярче.
Глава четвертая
В которой читают письма, говорят про книги и выбирают новых товарищей.
– … вот так оно и было, – закончил рассказ Олег.
Он сделал глоток воды из деревянного стакана и робко посмотрел на своих собеседников. Первым был настоятель при дворцовом храме, который неторопливо записывал доклад дружинника на бересте. Наверняка запись потом включат в какую-нибудь летопись. Без упоминания дурня, из-за которого князь теперь мертв, конечно.
Настоятель молчал и только изредка кивал с отсутствующим лицом – судя по всему, мирские страсти его не впечатляли.
Вторым был Михаил Юрьевич. Слушая рассказ о гибели своего брата, он сопел, через слово ругался и бил кулаком по столу. Недовольные бормотание других храмовых слуг в зале он игнорировал.
Справа от него, опершись на колонну, с непроницаемым лицом стоял Василий. В отличие от остальных он выглядел свежим, даже бодрым. Грек внимательно слушал Олега и иногда резко пощипывал себя за бороду.
– Собаки бешенные, перевешать всех! – рыкнул Михаил.
– Князь, прости, – тихо сказал Олег. – Защищал как мог…
– Защищал-защищал, а брат мой все равно мертвый, – мрачно сказал он. – Хотя, ты все равно против них ничего не смог бы. Петр с мечом дерется как черт, положил бы тебя одним ударом. Да и Анбал та еще дубина.Удивительно, что не пришибли.
Олег стиснул зубы. Как будто он сам себя еще недостаточно задушил виной, нужно еще добавить.
– Ладно, что сделано – то сделано. Слышь, писарь, – Михаил обратился к настоятелю. – Ты последнюю часть перепиши. Как-то некрасиво получается, что такого князя всего четверо убили. Пиши, что было человек десять. Или даже двадцать. И сделай их прямо уродами, гадами богомерзкими. Придумай что-нибудь, постарайся.
Настоятель кивнул и начал делать заметки.
– Василий, ты чего молчишь? – спросил Михаил. – Где мудрость твоя хваленая, а?!
– Вопрос есть, – сказал грек. – Олег, ты помнишь, как то «лекарство» ключника пахло?
– Помню! – Олег схватился за возможность быть полезным, как тонущий за корягу. – Пахло как кровь стылая и уголь, или дерево гнилое. А, и еще князь сказал, что очень горько и язык жжет.
– Очень меткое описание, – Василий кивнул. – Это яд, еще и непростой из Коринфа. Употребивший его умирает быстро и безболезненно. Заговорщики хотели отравить князя, но забыли про ужасный вкус.
– Откуда же они такой этот коринфский яд взяли? – спросил Михаил.
– Ты ведь мне сам говорил, что у старика Прокопия много разных мудрых знакомых. Он мог и яд достать, и в лекарство его подмешать. Наверняка передал в том кошеле, когда отправил дружинников на конюшню к Анбалу. А потом, когда отравление не сработало, быстро собрался и сбежал отсюда.
