– Ну так-то баба Валя, – Роман не обиделся, запустил свою ложку в тарелку с моими шкварками и с набитым ртом прошамкал. – Она же за словом в карман не лезла никогда. И коромысло у нее всегда поблизости.
– О, сейчас играть начнут, – перевел тему Пашка, ткнув пальцем в музыкантов, которые уже занимали свои места у самого крыльца харчевни. – Что там, в кувшине осталось еще что-нибудь?
Я схватил со стола емкость, бултыхнул, заглянул внутрь. На дне было еще немного доброго домашнего пива.
– Наливай, – потребовал Ромка, услышав характерный плеск. – Надо допить, чтобы врагам не осталось.
– Врагам, – возмутился я. – И где ты в Васькином врагов нашел?
Но, тем не менее, разлил остатки пенного, мы снова ударили кружками, я поднес свою к губам, и так и замер. В самом дальнем углу двора, в тени, я заметил знакомую фигуру и, как мне показалось, ее обладатель снова с интересом смотрел на меня. Как по заказу, мимо пробежал служка с факелом, огонь которого на мгновение развеял темноту, и я без всяких сомнений узнал старого солдата, которого видел здесь же несколькими часами ранее.
– Что такое, муха в пиво попала? – спросил Роман, прикончив свою порцию.
– Нет, – я мотнул головой и отхлебнул. – Просто дед этот снова. Он и днем тут сидел, и сейчас. И смотрит на меня.
– Да, нужен ему ты, – рассмеялся мой приятель. – Наверняка старику просто на пляшущих девок посмотреть захотелось.
– Может и так, – я допил пиво, ударил кружкой по столу и резко встал.
В голове закружилось, но я вдохнул полной грудью и силой воли подавил опьянение. Сегодня меня еще ждали великие дела, да и перед Машкой ударить лицом в грязь никак не хотелось.
– Ну, пошли к девчонкам? – спросил я.
– Пошли! – хором ответили парни.
Сказано – сделано. Уверенным шагом я двинулся в сторону стола, за котором сидели деревенские девушки, подошел к Машке, приобнял ее, прижавшись своей щекой к ее.
– Колючий! – поморщившись, ответила она, но отстраняться не стала. – И когда у тебя щетина такой колючей стала?
– Так он ее снадобьем мажет, чтобы лучше росла, – тут же принялся выдумывать Ромка. – Ему мама дала, он сам рассказывал. Кстати, а снадобье то только для бороды подходит или что другое тоже вырастить можно?
– Да ну тебя, – я отмахнулся. – Мы просто зачем подошли-то… Давайте вместе посидим?
– Так ведь уже музыканты скоро играть начнут, – возразила мне Маша. – Пойдемте танцевать?
– Танцевать! Да, танцевать! – вразнобой загомонили девчонки. – Мы хотим танцевать!
– Ну что ж… Идем? – спросил я, протянув руку своей девушке.
– Пойдем! – она схватила меня за предплечье, коснулась ткани рубашки, и мы вместе двинулись к площадке у крыльца, где уже собирались парочки. – Ого! Какая тонкая! Олежа, ты в ней, как настоящий боярин выглядишь!
Я только раскрыл рот, чтобы поблагодарить ее, и в этот момент произошло то, после чего моя жизнь разделилась на две части. И, будто назло, произошло это по обстоятельствам, которые совершенно от меня не зависели.
Еще пару биений сердца назад я был обычным деревенским парнем, сыном лекарки, который не видел для себя иной участи, кроме как перенять у матери ремесло и заниматься им дальше. Лечить жителей Васькиного села, заготавливать травы, готовить мази, настои и отвары, вести хозяйство, в конце концов. Когда-нибудь жениться на Машке, завести детей и передать им свои знания и опыт.
И умереть в собственной постели, в окружении большой и любящей семьи.
