Анха не сомневалась, что со временем сможет разобраться с этим заклинанием, но у неё не было этого времени. А чувство вины перед дряхлеющим дедом росло. И ещё нет-нет да брала досада из-за того, что Алексис не прошёл через омоложение, когда мог. Денег пожалел! А из-за него и Татия отказалась…
Бабушка сидела, поджав губы и сердито смотрела на неё:
— Разве я не права? — упрекнула бабушка.
— Правы, ваше сиятельство.
— Значит, ваша светлость понимает, что хочет бросить людей на произвол?
— Я не на прогулку собираюсь! — обижаясь на непонимание, вскипела Анха.
Опять они разгорячились и стояли, сверкая глазами друг против друга, не желая уступать пока к ним не подошел граф.
— Прости Татию, внучка, — неожиданно тихо произнес граф. — Не так уж она неправа, опасаясь отпускать вас с княжичем отсюда, — Алексис по-стариковски пошамкал губами. У него почти не осталось зубов, из-за чего сильно изменились его повадки. — Вы мыслите верно, желая двигаться вперед, но недооцениваете волю и политические взгляды глав союза.
Анха сделала шаг вперёд и обняла деда. Он как в детстве погладил её по голове и предложил сесть.
— Вы умнейший маг нашего времени, — неожиданно продолжил старый граф, — но иногда слепы, как новорожденный котёнок. Главы недовольны вашим взаимодействием с императором и пугают людей грядущим разграблением во имя империи.
Анха открыла рот, чтобы оправдаться, но дед поднял руку, требуя дать ему договорить.
— Но одновременно главы не препятствовали вашей переписке с Виктором. Они затаились в ожидании.
Татия согласно кивнула и презрительно выдавила:
— Не главы кланов, а торговцы! Если они почуют перспективы, то поддержат вас, но не обольщайтесь. Вас потеснят и не успеете оглянуться, как вдруг окажетесь не у дел. Если же у вас что-то не заладится с императором или он окажется слаб, то вам будет некуда возвращаться, потому что главы поднимут мятеж.
Анха молчала. Она как-то до сих пор не подозревала, что в созданном ею союзе городов зародились политические интриги. Ей казалось, что все силы брошены на обеспечение жителей продуктами, установление внешней и внутренней безопасности, поддержание здорового психологического состояния населения —а тут нате вам!
— Девочка моя, в наше время главы больше не руководствуются честью, а ищут личную выгоду. — С грустью подтвердил граф слова жены. — Вы сами душой и телом преданы своему клану, чтите свой долг по отношению к нижестоящим людям, поэтому не допускаете мысли, что другие поступают иначе. Я горжусь вами, но не витайте в облаках.
Анха приготовилась к новому витку нравоучений, но граф быстро затих, а графиня устало махнула рукой:
— Летите, дитя!
— Что? — не поняла княжна. Только что бабушка упрекала, что она всё и всех бросает на погибель, а теперь благословляет.
— Летите в столицу, а мы уж тут как-нибудь... Каюсь, отпускаю вас с тяжелым сердцем, но вы не раз доказывали свою правоту, когда другие не видели её.
Алексис улыбнулся супруге и погладил её по руке, а Татия, всхлипнув и прижавшись к нему, сквозь набежавшие слезы, продолжила:
— Мне надо больше верить вам, но я так устала… от всего. Простите, что малодушно хотела, чтобы всё оставалось по-прежнему хотя бы до тех пор, пока мы с Алексисом не уйдем за грань.
— Бабуля…
Татия перевела взгляд на служанку, принесшей вазу со льдом и зачерпнув горсть льдинок, ссыпала их в носовой платок, чтобы приложить к голове. Княжна сразу же начала читать заклинание бодрости ума и когда закончила, Татия облегченно выдохнула.
