Он перевернул крест, поморщился и потер обратную сторону рукавом кафтана. Пригляделся и кивнул.
– Вот, написано здесь «Да воскреснет господь», это с детства помню, – князь, выдыхая, аж щёки надул. – Крест я сестрице Евдокии подарил, жене князя Старицкого.
Острожский поднял брови и отодвинул чарку с мёдом. Тот плеснулся на стол и князь поморщился, опять запятнал рукав. Но слушать было интересно.
– А как же твой крест, принц, оказался у купца? – спросил он. Курбский пожал одним плечом и вернул крест Егору.
– Я слыхал, Евдокия крёстной матерью была у купцов каких-то, может, и подарила. Крест-то святыня, кто его носит, не важно, к нему грязь не липнет.
Егор застыл, держа в руках гайтан, сплетённый из суровых ниток. Крест тяжко висел, слегка покачиваясь, потому что руки казака задрожали. Он с детства слыхал, что родители раньше торговали с князьями какими-то и даже подарки делали им, но про крест ничего не знал. Он обычно висел в горнице у отца с матерью, потом старший брат там жил. Степан Парамонович одевал его несколько раз при Егоре – когда сделки были рисковые, да на кулачный бой с Кирибеевичем.
– Тебе достанется, – говаривал иногда старшак, улыбаясь. – Подрасти только.
Крест был увесистый, княгиня Старицкая, поди-ка и отдарилась им, чтобы самой тяжесть не носить такую.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
