Я кровожадно желала смерти инфекции!
Боже, я стала средневековой знахаркой! С ума сойти… Нет, надо мыслить по-врачебному. Я будущий врач, а не шептунья какая-нибудь! Так, надо представить, что мой палец — это отсасыватель. Я введу его в сгусток инфекции и просто вытащу через себя. Как гнойник удалить — проще простого. А куда дену? Разберёмся… Слышала же, что ведьмы силу могут заключить в камень или в ветку. Думая так, я сосредоточилась на шаре, пылающем внутри тела князя. Сосредоточилась, как хирург над операционным полем. Сестра! Отсос!
— Что там? — тревожно спросила ключница. — Эй, ведьма! Что ты делаешь?!
— Ничего, — сквозь зубы процедила я, изо всех сил борясь с упрямой инфекцией. Видимо, на лице моём было написано всё страдание еврейского народа, потому что ключница совсем испугалась:
— Матушки-батюшки, да ты ж убьёшь его!
— Это ещё бабушка надвое сказала, — ответила и даже кончик языка высунула, помогая себе. — Молчи и держи крепче!
Раненый принялся снова вырываться, и я чуть было не потеряла шар, но мне всё же удалось подцепить его и выжать до самого конца. Теперь надо аккуратно вытащить пальцы… Забинтовать рану и уповать на лучшее.
С противным чмокнувшим звуком палец покинул тело князя. Я вытерла его о бинт, оглядела рану. Вроде бы выглядит уже здоровее.
— Нужно обмыть раны чистой водой и забинтовать, — распорядилась я. Старушка с кряхтением подала мне плошку воды и тряпицу. Правильно, кто сделает это лучше меня? Только сама, всё сама. Этим дикарям доверять нельзя.
Когда с перевязкой было закончено, я покрыла мужчину до пояса меховым одеялом и сказала:
— Окно надо открыть.
— Как же? Ведь светлый князь болен! — возразила ключница.
— Не спорь со мной. Ему нужен свежий воздух! И печь не топите сильно.
— Может, и чем кормить князя скажешь? — поддела меня женщина, вздёрнув нос. Я покачала головой. Скажу, а толку? Они всё равно меня не послушают. Куриный бульон, ничего острого, жирного и солёного…
— Корми хорошо, но не слишком много.
Я бросила последний взгляд на князя, который уже перестал метаться и вернулся к нормальному цвету лица. Надо надеяться, что теперь всё будет хорошо. Подняв мешок с пола, я кивнула ключнице:
— Масла-то дашь?
— Дам, — и она посмотрела на раненого. Видимо, его состояние удовлетворило её, и ключница велела старухе: — Отвори окошко маленько, пущай воздух освежеет.
— Застудится князюшка-то, — проскрипела та.
— А ты укрой потеплее, — и ключница вышла из светлицы, а я за ней. Мы снова спустились в кухню, и любопытные взгляды кухарок заставили меня поёжиться. Они словно спрашивали: ну, вылечила нашего больного или убила? Ох, не спрашивайте, сама надеюсь, что всё-таки первое, а не последнее…
Ключница открыла дверь в кладовую и сказала:
— Выбирай, травница.
— Мне масла любого надо. Растительного.
— Льняное есть, а есть конопляное.
— Мне бы литров… — я задумалась. Прикинув длину волос русалок, помножила на восемь и вздохнула: — Литра три для начала.
— Это сколько в бочках-то? — наморщила лоб ключница. Я испугалась:
— Куда мне бочку? Мне бы баночку… кувшинчик… вот такой, — и отмерила руками объём трёхлитровой банки. Ключница посмотрела на меня с прищуром и кликнула:
— Голуба! Подь сюда!
Прибежала баба с караваями, вытирая красные натруженные тестом руки:
— Чего тебе, Забавушка?
Тут, признаться, я даже фыркнула от сдерживаемого смеха. Забава? Вот эта толстенькая монашка с постным лицом? Хоть бы имена давали нейтральные, чтоб людей не веселить! Забава-ключница покосилась на меня и велела Голубе:
