Возгласы за столами стихли. Казалось, все вопросы отпали. Что может быть важнее жизни учеников? Но в момент тишины кто-то громко покашлял в кулак, и все обратили на это внимание, оглянувшись.
– Кодекс Академии Ши-Ян включает в себя Правило 31 Пункта 2: «о не дозволении использовать гипноз или транс на обучающихся». Очевидно, правило нарушено, и не имеет значения, во благо или во вред, – растянуто произнес очень полный мужчина, одетый в дорогой бордовый пиджак и крутя на пальце золотую цепочку. – Чарли Стэнфорд, директор магического института в Европе.
– Господин Стэнф…
– Виновник должен понести наказание, – перебил он Монтгомери. – Нельзя придумывать законы и не подчиняться их требованиям. Что следует за нарушение правил Кодекса?
– О, господин Стэнфорд, – в негодовании покачала та головой, – наказание за обход правил была бы малой частью того, через что мы прошли. На пятьдесят восемь лет Академию погрузили во тьму, лишив ее жизнедеятельности. Вся ее энергия была обнулена, а большая часть учеников – убита на войне. Вы считаете это недостаточным наказанием?
Мужчина помотал головой. Похоже, ответ его не впечатлил.
– Вы достаточно настрадались, – согласился он. – Больше, чем ваши коллеги вместе взятые. И, тем не менее, вы все еще занимаете свой пост, хотя, по идее, вас должны снять с должности.
Монтгомери изогнула бровь, и настроение ее вмиг сменилось.
– Снять с должности? – хмуро повторила она. – Это функция директора, которого, вероятно, Зверь похитил полвека назад.
– Вы проявили непрофессионализм, – настойчиво заметил господин Стэнфорд. – Вас должны допрашивать, выяснять детали произошедшего, но никак не оставлять на прежней должности. Это непозволительно. Я бы настаивал направить коллективный иск в Судный Совет для дальнейших разбирательств.
Он сказал это, обратившись к гостям, но никто на его предложение положительно не отреагировал.
– Существуют сроки, – возразил ему старичок с седой бородой, Такахара. – С момента совершения предполагаемого вами нарушения не должно пройти двенадцати месяцев. Если в течение года обращения не поступало, рассмотрение дела не состоится. Прошу заметить, в ситуации, с которой мы столкнулись, минуло добрых пятьдесят восемь лет. О чем вы толкуете, Стэнфорд? Откройте глаза.
Из-за стола поднялась пожилая женщина, представившаяся Трэйси Пауэрс, и, долго подбирая слова, произнесла:
– Я являюсь одной из двадцати восьми преподавателей и директоров, которые в 1957 году поставили подпись с требованием проверки Академии на предмет нарушения Кодекса. Документ направили в Судный Совет, а инициатором был Ямада Тара. Тогда у меня не оставалось сомнений в виновности этого заведения, я жаждала, чтобы виновные понесли наказание. Но по прошествии лет все изменилось. Тогда мне было тридцать семь лет. Сегодня мне девяносто один, – с доброй улыбкой обвела она присутствующих мудрым взглядом. – Наша задача – помочь Академии, договориться о сотрудничестве, поддержать любым способом, а не разрушить то, что от нее осталось. Кроме восстановленных стен я вижу лишь уважаемого профессора Монтгомери – человека, взявшего ответственность за всю Академию и директора и признавшегося в многолетних ошибках.
Профессор Монтгомери благодарно улыбнулась госпоже Пауэрс.
– Смею напомнить, когда Ямада Тара, – подала голос Йоширо Тамара, – написал в Судный Совет жалобу на Академию, тот дал удивительный ответ: Академия Ши-Ян не является учебным заведением.
