Однако страны продолжают блюсти свои прерогативы по широкому кругу вопросов. «Анализ современной европейской политики свидетельствует: страны – члены Европейского союза сохраняют суверенные права во всех без исключения важнейших областях политической и экономической жизни, – подчеркивает знающий европеист Тимофей Бордачев. – Охрана границ с соседями ЕС, национальная оборона, внешние энергетические связи, юстиция и внутренние дела, миграционная политика, образование – все эти вопросы остаются в исключительной компетенции национальных властей. Такие ключевые сферы экономики, как социальная политика и регулирование трудовых отношений (то есть весь социальный блок), также находятся в стопроцентном ведении национальных властей»[114].
Директор Института европейских исследований в Брюсселе Поль Магнетт подчеркивал, что из четырех главных функций современного государства – защита границ, источник национальной идентичности, определение политического устройства общества, регулирование рынка – только последняя подвержена наднациональному регулированию, причем не автоматическому, а как результат длительного согласования национальных интересов, учета конъюнктуры и позиций лобби[115]. Общий бюджет ЕС составляет немного больше 1 % союзного ВВП. У Брюсселя нет права самостоятельно собирать налоги. Страны-участницы в значительной степени делегировали часть законодательных функций, но держат подальше от него свою казну. Европейский союз превратился в гиганта в области правового регулирования, но пока гораздо менее влиятелен в финансовых вопросах. Ниалу Фергюсону ЕС напомнил «не столько Рим императоров, сколько Рим пап, об одном из которых Сталин как-то спросил: «А сколько у него дивизий?»[116]
Все большее число критиков Европейского союза указывают на дефицит демократии в условиях, когда все большие полномочия оказываются в руках неизбираемой и стремительно расширяющейся брюссельской бюрократии. Единственным напрямую избираемым органом остается Европарламент, однако, несмотря на широкие полномочия, политику сообщества определяет не он, и не случайно, что интерес к его формированию и деятельности падает. В 1979 году в выборах в Европарламент приняли участие 65 % избирателей, а в 2009 году – только 43 %[117].
Куда более реальная власть сосредоточена в коридорах Европейской комиссии, в формировании которой избиратели не принимают участия, а все судьбоносные решения исходят от политических лидеров крупнейших стран.
Нарастает вал публикаций о брюссельской бюрократии – самой быстро растущей, самой высокооплачиваемой и, пожалуй, самой расточительной на планете. В 1999 году комиссия Сантера была распущена из-за коррупции, непотизма и нулевой эффективности. Каждый новый член – это новое представительство с аппаратом в Брюсселе, каждая новая программа – сотни миллионов евро, вынутых из национальных бюджетов. В 2011 году группа европарламентариев была задержана в ходе переговоров о получении денег за внесение конкретных поправок от лоббистов, выдававших себя за журналистов. В 2012 году афера с регулированием табачной сферы привела к отставке еврокомиссара по здравоохранению Джона Далли из Мальты. Четверть из 35 тысяч чиновников ЕС имеют зарплату выше, чем у германского федерального министра. Только на поддержание в рабочем состоянии здания Европарламента в Страсбурге уходят 212 млн евро. Там 46 дней в году заседают 754 европарламентария (зарплата 8 тысяч евро, суточные, перелеты, такси, надбавка за дальность, 20 тысяч на помощников)
