Они хотели уничтожить меня?! Это я их уничтожу! Освобожу мир от тирании! Сокрушу презренных «богов»!
Злобные мысли раскалёнными шершнями бились в моей голове, пока тело беспрерывно дёргалось, пытаясь заставить застывающий металл поддаться хоть на каплю. Но даже во всё ещё мягком состоянии он отказывался поддаваться.
Неважно, я всё равно отсюда выберусь. Даже сталь может «устать», а я – нет!
Ногти пытались царапать всё, до чего могли добраться, хоть их предел и был – жалкое, толщиной с волос, расстояние, которое я смог «спрятать» в своём кулаке до того, пока металл не стал достаточно вязким. Зубы вгрызались в застывший поток прямо внутри собственного рта.
Я ощущал сталь в носу и ушах. Чувствовал, как она обхватывает меня целиком, словно кокон или Диафия, моя шестирукая рабыня, выкупленная у тёмных эльфов, которые то ли захватили её из какой-то неразвитой планеты, то ли перекупили у космических пиратов. Это оставалось мне неизвестным.
И всё же впереди была вечность. Даже если я буду просто спать, то рано или поздно моя темница падёт. Но разве я буду? Нет!
Рука пробила последний тонкий слой металла. Привычно расчистил остатки земли, что насыпалась внутрь. Сознание не верило, что у меня получилось. Но… через эту дыру я действительно смогу вылезти наружу.
Приложив некоторые усилия, я выбрался из своей тюрьмы. За это время я даже привык к ней и начал считать чем-то вроде дома. Временами там было даже комфортно. Тишина… покой…
Какое-то время пролежал прямо в земле, в какой-то грязной норе, будто крот, водя руками по стальному пристанищу, обеспечившему меня приютом на… не знаю, на сколько. На вечность? Кусок вечности? Половину?
Считать дни, находясь в полной изоляции от звуков и света, не было никакой возможности. Я бы давно сошёл с ума, но, кажется, моя уникальность позволяла держать разум в том же состоянии, что и тело.
Или так лишь казалось? Не знаю, но я продолжаю чувствовать в себе бодрость духа. Он не затих, не уснул. Мне всё ещё доступна математика, я спокойно оперирую числами и буквами, помню лица своих людей, хоть и не всех. Кого-то, признаюсь, забыл. Быть может, даже всех – но воображение, чем всегда славились жители Мидгарда, позволило дополнить их образы, сделав пленительно великолепными в своей красоте.
Закончив предаваться глупой ностальгии, я хотел было осуществить уверенный рывок вперёд, но замер. Страх сковал меня. Страх того, что, выбравшись наружу, уже не застану своей родины, не застану королевства Зар, которое завоевало всю планету, даруя её жителям единую веру и единый язык.
Ничего этого не будет. Всё исчезло, стёрто в пыль. Ни языка, ни народа, ни памятников архитектуры, включая мои статуи высотой до ста метров, укреплённые магией и стоящие во всех крупных городах и на всех континентах, демонстрируя мощь её повелителя.
А может, там и вовсе вода? Тот самый потоп… Я вспоминал о нём всегда, а прошедший разговор с асами, казалось, выучил наизусть, так часто прокручивал в своей голове. Словно это было… вечность назад.
Да-а… стоит признать это и называть вещи своими именами.
Руки по инерции, едва я отвлекался, начинали осуществлять дёргающиеся движения, цепляясь за ближайшую поверхность и начиная царапать её, стачивать, как делал со своей гробницей. Слой за слоем, по мельчайшим частицам, до тех пор, пока металл не сдался и не выпустил меня из своих объятий. Я будто бы заново родился, выбравшись из объятий чересчур ответственной матери.
