Код верности - страница 4

– Нет, нам некогда раздумывать. Мы работаем… И сейчас уже пора…

– Да, понимаю… Очень переживаю и волнуюсь за вас всех.

Берегите себя!

– А ты себя. И что волноваться тебе. Вообще не смотри телевизор, – отрезал сын.

– Ну, пока, мам…

Переговоры с сыном входили в программу ежедневных конференций с детьми в режиме онлайн.

Часто сын ездит в командировки на дня три, тогда на связи любимая невестка, с которой уже по переписке. В перерыве работы можно и почетать… Коротко перекинуться парой- другой слов в интернете, поэтому до Майдана оснований для беспокойства по поводу взрослых детей, ставших давно на ноги, не было. После взрыва событий в Киеве несмотря ни на что Лера потеряла покой. Страна ведь одна. Напряжение возрастает и перекинуться огонь может сразу и на другие города. А ребенку, внучке, да и другим детям, жить в такой непредсказуемой ситуации…

Пройдет немного времени, и ее виртуальные друзья из соцсетей начнут давать полезные советы: «Заберите детей в Германию!» – будто это какие-то вещи. А они разве хотят этого. «Что им там делать!» А что им делать здесь? «Нужно скорее, а то закроют границы и не сможете вообще!» А вот этого не будет. Также с этой стороны границы кое-кто начинает пугать: «Смотрите, могут тех, кто не гражданин Германии выкинуть в два счета. Берите скорее гражданство». Будто оно дается так просто… Оно стоит денег. А для этого нужно еще отречься от своего гражданства страны, которая тебя вырастила. Да еще за это заплатить круглую сумму. А в честь чего? Лера от гражданства отказываться не собиралась. Еще более советов стало на страницах Фейсбука. Со всех сторон самые противоречивые. И это уже становилось приметой времени. Без этого понимание текущего момента уже невозможно. Вернее, те кто живет вне сетей, обладает иными представлениями о происходящем. Обмениваются по старинке: переговорами по телефону. Более продвинутые – по скайпу. А зарегистрированные пользователи – допущены читать сообщения друзей, комментировать, удалять из друзей, то есть банить. И если раньше говорили: иди в баню, то сейчас говорят – я тебя забаню. Вся разница. Но не вся… на страницы, их стены и сайты, что по сути одно и то же полилась откровенная пропаганда, мат, грязь, ложь, смешанные с маковыми зернышками логики, чести и достоинства.

Советов оказывалось каждый день видимо-невидимо. И они шли по нарастающей. Один другой отменяя, противореча друг другу или подхлестывая, разжигая страсти.

«– На Майдане никакие не повстанцы, там фашисты…» «Правый сектор» «Правосеки, берегись их» «Там подкупленный сброд».

Из брусчатки ежедневно стали вынимать камни и укладывать в баррикады, сверху покрышки, которые также жгли везде и всюду. Их еще нужно было добыть. А добывали просто: выкидывали людей из машин!

«Революция гудэ!»

В любое время в любом обществе есть недовольные, радикальные, экстремистские, криминальные элементы. в какой-то острый момент их можно кликнуть. Они придут. Примчатся, обуреваемые совпавшими идеями в их понимании справедливости. Можно и пожить в это время еще лучше. Побузить, побуянить, покурить, водки попить на шару, – что-то перепадет. И если нет стабильности в стране, заработков, цели, коррупция, раздражающая и тянущая за собой цепную реакцию порока, засасывает. Многие восстали и по патриотическим побуждениями.

Ежедневно Виталий Кличко, боксер, миллионер, живущий тогда в Германии, вздумавший занять место мэра столицы, и таки занявший его, Арсений Яценюк, ее бывший друг из Фейсбука, другие достаточно подозрительные личности со сцены, расточали советы «посторонних», призывы к борьбе, захвате легитимной власти, по сути. В Киев стали съезжаться автобусами на поддержку восставших. Фейсбук загудел ульем. У всех оказались разные мнения. Лера, наконец, только теперь, поняла, почему к ней с отъездом стали неоднозначно относиться бывшие коллеги. Почему ледяное молчание на приветливые обращения… Она в их глазах стала «потусторонней», заграничной штучкой, предательницей, слинявшей… Им ли разбираться, что лежало в основе. Они же оставались в своей стране! Не все бы остались в ней, если бы дали возможность там остаться. А еще бы при таких обстоятельствах, как у нее. При малейшей зацепке: детей, скарб, всё, что поместилось бы в поклажу и вперед… Так и говорили и в службах ОВИРа, и архивах и прочих, где причина обращения становилась ясна. Ни один не посоветовал остаться. Наоборот. Зависть белая и черная… Многие желали, не таясь говорили об этом, но без веских оснований желание не могло быть реализовано.