– Раньше вы не спрашивали об этом…
Мне в ответ раздался шорох замка и скрип двери. Я не тороплюсь вставать, так как запросто могу упасть обратно на пол.
– Ты чувствуешь легкое недомогание, Джессика?
– Учитывая то, что уже неизвестно, сколько времени я нахожусь здесь и полноценно питалась всего раз. Это меньшее из бед, что могли со мной произойти.
– Ты права. – он кивнул.
За счет его движения головой, его очки ярко сверкнули, отражая солнечный свет. Вдруг он опустился на пол напротив меня и расположил ноги по-турецки.
– Скажи мне, Джессика. Ты помнишь что-нибудь, что связано с твоей жизнью до приюта? Какие-нибудь воспоминания?
Он изучающе смотрит на меня, словно отслеживая движение каждой мышцы на моём лице.
– Нет. Я была слишком мала, когда попала туда. И в документах тоже ничего не указано.
– Значит, ты пыталась выведать что-нибудь о своём происхождении?
– Всего однажды. Но обнаружила лишь перечёркнутую графу в своём личном деле. А более мне негде искать информацию. – я пожала плечами.
– Вот как. Даже не представляю, каково тебе. Мой отец, к примеру, был художником, пока не приложился к бутылке и не убил мать осколком этой же бутылки.
– Что это значит? – я впервые за весь разговор поднимаю на него взгляд.
– Что именно?
– Что значит «приложиться к бутылке»?
– Начать злоупотреблять спиртными напитками.
– Я раньше не слышала такого выражения. – я выдержала паузу. – Но то, что произошло с вашей семьёй, просто ужасно.
– Да. Зато обитателям приюта было, о чём посплетничать. Они это очень любят.
– Это точно. Даже не имея особых причин, они продолжали издеваться надо мной.
– Видишь, мы с тобой похожи. – он как бы невзначай коснулся моего плеча, но быстро убрал руку. – Недооценённые и загнанные в угол. Мы с тобой сможем воплотить в жизнь мою идею! Сможем всё! Даже хоть захватить эту чёртову страну! – под конец его речь стала очень быстрой и невнятной.
«Он – безумец!» – пронеслось в моей голове. Мне стало жутко находиться с ним в этом помещении. Словно прочитав мои мысли, он замолчал и посмотрел мне в глаза.
– Хочешь мне что-то сказать?
– Нет, профессор.
– Ладно. – он стал подниматься на ноги. – Закончим на этом.
Дверь скрипнула, открываясь и закрываясь вслед за профессором. Замок в двери снова неприятно зашуршал.
Ближе к закату комната окрасилась в розовый цвет в закатных лучах солнца. Я сидела и смотрела на дверь, когда люк снизу двери открылся и у меня в комнате оказался все тот же поднос с супом неизвестного мне содержания и двумя кусками хлеба.
– Он, правда, думает, что я снова попадусь на это? – спросила я, не ожидая ответа.
«У нас здесь хоть и не психиатрия, но я могу заставить тебя есть. Тебе хочется этого?» – слова Дженкинса эхом отдались в моей голове.
– Ну, попробуй. Заставь меня. – рыкнула я, легла на пол и отвернулась к стенке.
Кажется, я только что закрыла глаза. Но когда открыла их, в комнате снова стало светло.
– Ты, видимо, забыла о моих словах? Я могу тебе напомнить.
Я подскочила на месте, заслышав этот голос. Не уж-то я так крепко спала, что даже не услышала скрипа двери? Дженкинс стоял у выхода в сопровождении двух мужчин. Я поднялась на ноги, потирая глаза.
– Я пытался поступать с тобой по-хорошему, но ты меня вынуждаешь. – мне показалось, что у него дергается глаз. – Господа, зафиксируйте.
Те двое мужчин, что до этого молчаливо стояли у него за спиной, начали приближаться ко мне.
