Набеги прекратились, как только в редакционном подъезде заступили на бессменную вахту бородатые хоругвеносцы и бритые парни в цепях, с арматуринами в руках. Первое время Маня их пугалась. Ждала, что они вдруг ворвутся в редакцию со всеми своими желязяками и хоругвиями. Позже попривыкла, как к части интерьера. Однако, каждый раз, оказываясь в вестибюле, старательно глядя в пол, норовила быстренько прошмыгнуть мимо. И встреть она кого из своих нештатных защитников на улице – не узнала бы. Разве, что по начищенным хромовым сапогам или тяжёлым армейским ботинкам.
На фасаде кто-то намалевал граффити: «Из любого гомосека воспитаем человека!» Вокруг «Русского гомофоба» закипела своя, теперь уже Мане неподвластная и не очень понятная жизнь.
Неделя на даче пролетела, как один день. Настала пора возвращаться в суету рабочих будней. Понедельник начинается сегодня. Боясь потерять Михаила, Маня позвала его поработать в журнале. Профатилов согласился, проявил недюжинные творческие и организаторские способности, и вскорости, возглавил отдел рекламы и антирекламы.
Куражась, выдавал «на гора» нетленку: «А что это у тебя, Петрович, за провода из задницы торчат? Да вот, анальный массажёр заполз, не вытащить ни как».
Или: «Грузчики. Всегда синие, но не голубые».
Засыпая на груди Миши, Маня вспомнила вдруг, о чём хотела спросить его все дни знакомства:
– А что ты сказал тогда на турецком?
– В аэропорту?
– Да.
– Какое счастье быть русским!
Михаил помолчал и добавил:
– Когда-то давным-давно Федор Михайлович Достоевский сказал замечательные слова: «Стать русским значит перестать презирать народ свой. И как только европеец увидит, что мы начали уважать народ наш и национальность нашу, так тотчас же начнет и он нас самих уважать». И это так верно. Понимаешь?
Маня не ответила. Она спала.
Новый мобильник ожил сразу же, как только в него вставили сим-карту.
– Где тебя черти носят? – кричал в трубку его приятель и заместитель Виктор Борисенко. – Звонил тебе вчера весь день!
– Да я тут… У меня мобильник гакнулся. Но теперь я снова на связи.
– С тобой люди хотят встретиться!
– Какие люди?
– Нормальные, Миша, нормальные!
– Люди эти за власть или против? А то, знаешь, мне как-то не хочется последнее время дристать против ветра. Напряжно и весь в дерьме.
– За! За власть! Более того – они сами власть!
– Что ж, отлично! Договаривайся о встрече. Я готов приехать в любое время.
– Миша, я тебе на мыльный ящик отчетец о командировке скинул, ты погляди.
– Сейчас же, – отозвался Михаил, раскрывая нотик. – А как там водичка морская?
– Пока не знаю. Не до моря мне, брат. Я же все эти дни работал! – посуровел голосом Борисенко.
– Ну-ну… Поработал – отдохни! Домой когда?
– Завтра буду.
Михаил радостно потер ладони: «Не зря Борисенко заслал в командировку в Свободно, пощупать биение пульса на местах. Похоже, начались движняки. Я эти движняки каким-то необъяснимым образом почувствовал. Кстати, я их всегда чувствую. Откуда это у меня? Интуиция? Опыт? Кто знает? Один Бог! В этот раз народ, похоже, не ждет до последнего, а начинает готовиться к выборам заранее. И это радует».
Михаил кликнул мышкой последнее сообщение и на экране компа появился Витин отчет: «Так, так, дружочек! И что ты тут накропал?»
Михаил Иосифович Профатилов был директором небольшой провинциальной фирмы, которая, как говорила Маня, занималась выборами. Выражение это Михаилу Иосифовичу понравилось и он, накануне очередной командировки, обращался к подчиненным:
