Утром принесли конверт, не дыша, я разорвал его и не поверил своим глазам. На всякий случай пересчитал нули. Не может быть! Консьерж объяснил:
– Ни одна квартира не пострадала. Вода текла по шахте и выливалась только в вестибюле.
Я радостно показал счёт Мастеру.
– Дао уберегло меня! Эс-эН, займите мне пятьдесят тысяч на две недели.
Эс-эН едва заметно качнул головой.
– Не все так просто, маэстро! Это твой урок. Выучи его.
– В каком смысле?
– Заплатить деньги – это ход обыденного ума. А ты человек Школы. Школа отвела от тебя возмездие, поэтому ты должен отработать ситуацию. Мы не станем платить, ты своими силами починишь потолок, – решил Эс-эН.
– Сэнсэй, я безнадёжный гуманитарий! Я не умею.
– Определю тебя к Осману в послушники. Он всё тебе покажет. Вместе вы быстро справитесь.
Меня словно заарканил коварный душитель тхуг, бесшумно подкравшийся сзади. Вот это шутэн! Что подумают соседи?
– Ос, – поклонился я.
***
Осман был опасен. В Ташкенте он преследовал Реву, хотел его убить. Ходили слухи, что из-за женщины. Но вмешался Эс-эН, и конфликт уладили.
Как-то в качестве воспитательной меры Осман разбил послушнице лицо ударом «уракен» лишь за то, что она флиртовала с ним, и довольно загадочно объяснил это школьным товарищам: лучше пусть она поплачет сейчас, чем мы будем оплакивать её потом.
В учебном поединке он чуть не воткнул Лёню Скакунова головой в пол. Лёня, извернувшись, спасся, а потом ходил и гордился, так как, по словам Мастера, это была инициация. Но однажды Осман допустил роковую ошибку – попёр быком на Эс-эНа.
– Пришлось сломать ему ногу, чтобы обозначить в его подсознании черту, за которую нельзя заходить, – рассказал Эс-эН. – В тот момент он узрел реальность, какая она есть.
В миру Осман был бригадиром ремонтников, что во многом определило рельеф его лексики. Хотя порой он мог выдать, например, такую сентенцию: бессмысленно искать истину в дискурсе, истина обретается в сердце.
Осман завёз все необходимые материалы: гипсократон, шпаклёвку, инструменты. Мне пришлось общаться с завхозом. Тот оглядел нас и хмуро проворчал:
– Сами что ли делать будете? Смотрите не насрите здесь.
Мы смастерили козлы, занавесили рабочий участок. Мимо проходили рабочие из обслуживающего персонала. Все они усмехались, глядя на меня. Мол, никакой ты не жилец здесь! Ты такой же, как и мы пролетариат!
