– Думайте о мистере Маве, о его мягкой шерстке.
– Хорошо, подумаю о коте, – внезапно хорошая идея от Генри очень помогла. Значит, проблема в ее голове, а не в навыках массажиста.
Пальцы Генри стали медленно и нежно давить на затекшие мышцы, то сильнее, то еле касаясь. Саманта чувствовала, что Линкольн действует аккуратно, старается прощупать её мышцы и дать им хоть немного расслабления. Постепенно она стала дышать глубже, прикрыла глаза, расслабилась. Сэм так расслабилась, что вот-вот замурлычет.
Вместе с тем мисс Хилт слышала, что дыхание Генри тоже изменилось, стало глубже, а его пальцы периодически подрагивали от волнения. Очевидно, что ему нравится сам процесс. Генри приятно прикасаться к женской коже, чувствовать её аромат, ставший более ярким от того, что парфюм мисс Хилт уже стал оседать.
– Все не так уж плохо. Явных признаков сколиоза я не замечаю, как и сильных разгибательных изменений позвоночника. Остеохондроз вам ещё не светит. Но нужно заняться профилактикой. В бассейн бы походить по воскресеньям, – сказал парень, делая массаж глубже, разгоняя кровь по телу мисс Хилт, делая её кожу горячее, и пытаясь унять спазм. Это походило со стороны на работу пекаря, который с нежностью взбивал тесто, чтобы оно достигло нужной кондиции.
– Вы точно не доктор? Хах…
Больно не было, точнее, Саманта не назвала бы эти ощущения болезненными. Так, лёгкий дискомфорт. Но онемение пальцев стало проходить, плечам стало легче, пульсирующая боль в затылке утихла, становилось легче.
– Как вы, мисс Хилт? – спросил аккуратно Генри, продолжая массаж, переходя вновь к лёгким поглаживаниям. Видимо, он заканчивал уже, потому и интересовался.
– Вы просто волшебник, Генри, – в голосе Саманты слышится улыбка,
– Вы сегодня решили меня откровенно смущать, мисс Хилт. Продолжайте, – засмеялся Генри.
– Мне не хочется вставать! Так бы и уснула прямо здесь… зря я переживала. Если бы вас вдруг уволили вы бы могли стать массажистом… кажется, нет такого места, где бы вы не освоились с вашими навыками и упорством. И… я не спрашивала, думала, и так всё ясно, но почему вы ушли из армии? Кажется, вам там нравилось. Или же это гибель друга повлияла на ваше решение?
– Да, мой друг закрыл гранату телом, спас тем самым наше отделение. Хотя, от него все равно мало что осталось… Но я не могу рассказывать об этом, – Генри вдруг стал звучать устало. Он отпустил мисс Хилт и отошел от её кресла так, чтобы Саманта видела лишь его спину. Даже быстро уселся за стол, хотя каких-то явных дел не осталось. У него у самого спина болит или что?
– Полежите ещё пару минут, чтобы кровь не ударила в голову. Я пока ваше расписание закончу, – Линкольн приврал насчёт расписания, оно уже было готово. Просто воспоминания о Митче и пережитом накрыли его слишком внезапно.
– Угу…
Саманта не противится распоряжению лежать смирно. Даже глаза закрывает, молча переваривая слова Генри. Утрата друга, да ещё и при таких обстоятельствах, очевидно, опустошила Линкольна. Митч останется героем навеки, но рана в сердце Генри тоже никуда не денется. Вздохнув, Хилт блаженно покоилась, позволяя себе не двигаться с места. С той стороны, где располагается стол Генри, слышится тихий шорох бумаги. Вот бы остаться так навсегда! Почему-то раньше Саманта не уставала так сильно от своей суматошной работы. Может, это старость?
Благо пары минут в тишине хватило, чтобы собраться с мыслями и пересилить усталое тело и побороть неловкость. Так что вскоре, когда Саманта уже стала шевелиться, Линкольн смог встать и разложить нужные документы у неё на столе.
