Я покормила Пикса, вымыла голову и сидела у окна в теплом халате, с чалмой из полотенца. Когда за окном ужас-ужас, дома еще уютнее. И кофе вкуснее. Сушеная апельсиновая цедра кончилась, но оказалось, что свежая от грейпфрута ничем не хуже.
Пиксель уже научился запрыгивать на кухонный диванчик. Сначала он сжимался в комок, в тугую пружину, и гипнотизировал то место, куда хотел попасть.
Вижу цель, не вижу препятствий!
Потом резко отталкивался от пола и взлетал. Иногда промахивался, но с каждым разом получалось все лучше и лучше. Вот и сейчас он устроился у меня на коленях, опасно подпихивая кружку башкой.
- Ну что, Пикс, теперь будем ждать снега, - я провела пальцем по границе двух котов на морде, и он недовольно фыркнул.
В нем и правда соединились два разных кота, Сергей не соврал. Черная половина была мрачной, готической и чертовски надменной. Рыжая – веселой, хитрой, простецкой. Я любила обоих, разумеется. Всего-то месяц прошел, а я уже не представляла, как раньше жила без него. Казалось, он был со мной всегда.
А вот с Кириллом все обстояло с точностью наоборот. Неужели мы и правда два года были вместе? Встречались, целовались, занимались любовью?
Хотя насчет любви все было неоднозначно. Потому что признания так и не случилось. По мне, если люди друг друга любят, они рано или поздно должны это озвучить. У меня такой потребности не возникло. У Кирилла, видимо, тоже. Я вообще не видела нашего общего будущего, свадьбы, детей, внуков.
Вопрос – что мы делали вместе? Хороший вопрос. Он мне нравился, с ним было интересно – разумеется, когда не умничал и не учил меня жить. И в постели было неплохо. Но иногда приходили сомнения: про пожар и экстаз врут для увлекательности, или со мной что-то не так? Или, может, не так с нами обоими? Хотя секс с Кириллом был на порядок лучше моих предыдущих отношений, коротких и бестолковых. Не говоря уже о самом первом опыте, который я вообще не любила вспоминать.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимала, что все это было не то. Не для меня. Он не был плохим человеком. Ну да, со своими тараканами и недостатками, как и все. Просто не мой. И очень хорошо, что я это поняла, пока не стало слишком поздно.
В двадцать восемь лет, наверно, смешно мечтать о прекрасном принце. Поэтому я и не мечтала. Просто надеялась, что где-то есть человек, который подойдет мне, может, не идеально, но все равно будет именно моим. Тем, кто нужен именно мне. Надеялась, что мы встретимся.
Мы с Лидой сходили на спектакль в «Приют комедианта». Валик попросил избавить его от этого, как он сказал, морального изнасилования, и мы пошли ему навстречу. Пьеса была не та, которая с бабушкиной кроватью, какая-то жутко авангардная. Толпы полуодетых людей метались по полупустой сцене, размахивали руками и декламировали что-то невнятное. Мне напомнило «Женитьбу» из «Двенадцати стульев», и даже Лида, привычная ко всему, сказала задумчиво:
- Хм… как-то это уж… слишком.
Степан встретил нас на выходе и повел в ближайшее кафе. Разговор под кофе шел исключительно на театральные темы, и даже мне, далекой от этой области искусства, было интересно.
- Надеюсь, эта наша встреча не последняя, - сказал он, когда мы прощались. – Захотите на спектакль – звоните, пишите. Буду рад.
- Сонька, он на тебя запал, - хихикнула Лида, пока мы ждали гужевой транспорт в лице Валика на машине. – Иначе с чего бы ему нас снова звать? За кровать достаточно было одного раза. Он, конечно, Бармалей, но милый, согласись.
