Пока он возился с краской, используя то тот тюбик, то этот, над моими руками колдовала милая женщина, лет пятидесяти. Она посматривала на меня и периодически цокала языком, но потом всё-таки не выдержала:
– Ну кто так волосы запускает?!
– Так не я ведь одна! У вас, вон, торт на голове!
Смеёмся.
– И то правда!
С мамой удалось договориться, что Данька побудет у неё только один день, а на следующий я его заберу. Странно, но согласия добиться оказалось нетрудно.
Потом приехала Наташка. Мы пили кофе, и она мне рассказывала про то, как у неё складываются отношения с молодым человеком. Несколько раз вскользь упомянула про Пашу, с которым они встречались, но он ни разу не спросил у подруги мой телефон.
Я делала вид, что мне всё равно, однако неприятный осадочек всё же остался. Впервые я была кому-то настолько безразлична.
Поболтали и хватит! Пора за дело. Наташка ходила на какие-то курсы по искусству макияжа, и одним из её хобби стало тренироваться на всех своих знакомых девушках и женщинах. Грешно от такого отказываться. Тем более что у неё это действительно получалось великолепно.
18. Глава 17
Через пару часов возни по моему лицу кисточками разных размеров и форм она, наконец, разрешила мне на себя посмотреть.
Да! Да, да и еще раз – да! Из зеркала смотрела совершенно незнакомая женщина. Я её видела в первый раз, но она мне сразу понравилась.
Наташа помогла надеть платье и – самое главное – не забыла привезти подходящие к кольцу и подаренному Лёшей колье серёжки. Я же, в свою очередь, торжественно пообещала, что с ними ничего не случится.
Снова попили кофе, покурили. Наташа продолжала искренне восхищаться своей работой.
Но тут зазвонил мобильный. Лёша вот-вот будет у подъезда. Наташка тем временем быстро собралась, заговорщически подмигнула и ушла, однако через несколько секунд бешено забарабанила в дверь.
– Что такое?
– Забыла! Губы-то у тебя стёрлись!
Накрасила чем-то сладким и вкусно пахнущим и опять убежала.
Я вышла вслед за ней, чтобы Лёша не увидел нас вместе с Наташкой. У подъезда, не заглушая двигателя, стояла «Ауди».
– Тук-тук!
Стучу в окошко. Дверь открывается, а Лёша так и сидит. Смотрит и сидит.
– Не месяц май, однако! Пустишь к себе погреться?
Выбегает. Открывает мне дверцу – я сажусь в тёплый салон.
Машина срывается с места, и во всю мощь её мотора мы летим по вечерней Москве.
– Клянусь, если бы не этот день рождения, я бы тебя сейчас так погрел…
– А вы бываете пошлым, Алексей Александрович. Я, конечно, дама не самая строгая, но не забывайтесь.
Останавливаемся на светофоре, пытается меня поцеловать.
– Не трогать! Ты что? Произведение искусства хочешь подпортить?
Вздыхает. Зелёный. Едем дальше.
На подземной парковке останавливаемся. Выходим. Идём под руку, он то и дело смотрит мне в лицо.
– Уму непостижимо!
– Не поняла?
– Как тебе это удаётся? Ты разная каждый раз. Ты каждый раз словно совсем другая женщина.
– Ну так ты сам говорил, что мне надо было в актрисы идти.
– Нет, но это просто удивительно… То ты в деловом костюме – строгая, недоступная, то ты в смешных… как это... ах, да – помпонах… То ты вообще чёрт знает в чём. А сейчас ты…
– А сейчас я в прекрасном платье, которое ты мне подарил. Знаешь, моя мама говорит: одень пенёк – вот и будет паренёк!
Смеётся.
Входим в банкетный зал. Прямо у входа сидит группа музыкантов. Играют классику. Арфистка тщательно выводит сложнейшую мелодию.
