– В ней больше человеческого, чем в вас вместе взятых. Она слышит меня! И отвечает через радио…
А они еще больше погружались в бездну безумного хохота. Валились на пол, держась за животы. Только Натан продолжал молча стоять, снисходительно улыбаясь.
– Натан! Ты же понимаешь меня? Ты же мне веришь?
Я искал у него поддержку, но в его глазах виднелось только безысходное сочувствие. Я увидел себя его глазами. Увидел, насколько я жалок в этих своих откровениях. Насколько нелеп в своем желании достучаться до всех, кто окружает меня. И я опустил руки. И замолчал.
– Соберись, чувак! – голос Натана был холоден, как клинок дамасской стали.
Он взял меня за плечи и как следует встряхнул. Словно тряпичную куклу.
– Перестань молоть чепуху, мой тебе совет…
Но Натан не успел договорить.
– Что тут происходит? Это что за цирк? Вы тут все в своем уме?
По коридору надвигались шаги командора, то есть шефа.
– Вы что себе позволяете? Балаган…
Виктор Николаевич шел прямиком на меня.
– Внизу какая-то рухлядь орет своей сигналкой на всю парковку. Мне сказали, нашего работника… Я поднимаюсь сюда, и что я вижу? Летер (это кстати фамилия моя), вы, значит, вместо того чтобы погрузиться в работу с головой, устраиваете тут черт-те чё!
Послышались нервные смешки.
– А ну, цыть! – рявкнул шеф.
Смех затих. Сотрудники утирали слезы и приводило себя в порядок.
– С вами, Сергей, я сейчас разберусь! Но для начала мне ответьте, чья это машина там надрывается?
Взгляды коллег обратились ко мне. А меня внезапно окутало безразличие. И в нем стало так тепло и уютно. Как под пуховой периной. А главное, спокойно. И я понимал, что это моя Долли надрывается там на парковке. Она зовет меня. А значит, она и правда меня чувствует и хочет вырвать из этого гнилого окружения. Это придало мне силы. С чувством уверенности в своей правоте я посмотрел на Натана и шепотом спросил:
– Убедился, что она живая?
Он сочувственно улыбнулся краешком губ. Я поправил галстук и обратился к боссу:
– Это моя машина!
– Ничего удивительного, должен вам признаться! – ответил Виктор Николаевич. – Вся в хозяина. Идите и разберитесь там. А потом возвращайтесь! Наш разговор еще не окончен.
Я направился к лифту. Прошел мимо начальника, не испытывая ни страха, ни стыда. Но странное чувство приближения неизбежного, его острой холодной грани, нарастало с каждым шагом. Словно струна, натянутая на пределе возможностей, готова была оборваться в любую секунду.
– И приведите себя в порядок! Вас как будто вытащили из задницы!
Я обернулся.
– Приведу.
Шеф пожал плечами в ответ на мою дерзость и ушел дальше по коридору с чувством выполненного долга. Как палач с площади после публичного аутодафе. Разве что не раскланялся напоследок.
Я стоял в ожидании лифта, обтекая на виду у всего отдела. Как я вам и обещал в самом начале моего появления в офисе, шеф-повар меня все ж таки съел. А потом выплюнул. И не один раз. И не только он. Нет, сначала, конечно, он, потом доглодал весь отдел, а потом он опять дожевал. Трижды съеденный за один день. Это перебор.
– Дзинь! – приехала микроволновка.
Я поехал вниз. К моей Долли.
И как только двери раскрылись, я побежал изо всех сил.
Она кричала и моргала фарами в окружении охраны и нескольких зевак.
– Пропустите меня! Это моя машина! Пропустите!
Как только я подошел к двери и повернул ключ в замке, машина тут же замолчала.
– Все в порядке! – сказал я и сел в автомобиль.
