Кофеманка - страница 10

Но, потом я подумала, что возможно этот прозорливый поганец (кстати, отлично разбирающийся в современном искусстве:) в чем-то прав. Да, где-то это так.

У меня сейчас, тот самый период за который, мы женщины, так любим осуждать мужчин. Я питаюсь ими, их энергией, молодостью, наивностью, знаниями, силой, иногда глупостью:) Я флиртую и иронизирую на грани, держа в руках бесчисленные чашки с кофе, и бокалы с вином, ни в чем не сдерживая себя. Зачем? Я же свободна. Я играю с ними (возможно, и они со мной:) Моя циничность, прежде всего, заключается в том, что я не готова ни к чему, в принципе… тем более с ними. Only game:) Моя же честность состоит в том, что я не обещаю лишнего, в отличии от многих из них. Я цинична потому, что даже не помню их имен (и не пытаюсь запомнить:), уходя из моей жизни эти мужчины не оставляют кровавых зарубок на моем сердце, а как дождевые капли, скатываясь по моему телу, не встречая преград…

#назаметку #также «Поганец» означает название населенных пунктов в России:)

Как шутит мой психолог:

– Катя, жизнь обычных, «нормальных» людей была бы вам скучна.

– Да, возможно, но мы работаем над этим:)

У каждого, свои университеты:)

Когда я говорила, что не знаю, какого мужчину хочу видеть рядом – я лукавила. Современность диктует свои идеалы: лет на 10 моложе, активный, спортивный, ныряющий с аквалангом минимум на 40 метров, тут же выныривающий на яхту и прекрасно ей управляющий в любой ветер и крен, толком не сбросив рюкзак, высадившись на берег, пятидесятикилометровый пеший трип, и вело-восхождение на Эльбрус, спуск оттуда же на горных лыжах, конечно, финансово успешный, при этом как-то успевающий управлять своими и чужими венчурными фондами:)))

Как романтическая натура, я всегда мечтала, в принципе, о невозможном) А влюбилась… в седовласого старца, на 20 лет старше себя… Умница, профессор, как он шутил «да был, что называется, Professeur des Universites, и Directeur des Recherche»:), с 2021 года доктор физики в Московской Вышке. Когда-то в далеком 1989 году в свои традцать пять лет он сделал то, на что так и не решился (хотя очень хотел, теперь понятно больше на словах:) в этом же возрасте, ее бывший муж-математик в более спокойные и демократичные двухтысячные – эмигрировал в Европу, в начале в Германию. Преподавал в невозможно маленьком и скучном, немецком Ульме, потом в более веселом Мюнхене. Затем получил перевод в Париж, купил там квартиру на втором этаже милого дома, лет через 10 прикупил, на первом, бывшую конюшню под кабинет, и осел там окончательно, считая своим домом.

С хорошим юмором рассказывал о том, как за два года выучил в совершенстве французский, но при этом поседел, о превратностях жизни эмигранта, о том, как изменилась Европа за последние тридцать лет, на его взгляд, глобализация и стирание границ, прежде всего культурных, привело к нивелированию индивидуальности человека. Научил меня периодически этимологию происхождения французских слов, например, «шалопай», «шантропа», «уленшпигель», и конечно, «адюльтер» и «абсент») Опять же учил меня еще лучше разбираться в винах и сырах…

О Кижах, Соловках и Валааме, на которых он побывал, когда я еще под стол пешком ходила, рассказывал лучше любого экскурсовода. В Российской академии наук, от которых я так близко жила, показал не только избитый, хоть и высотный, Sky Lounge:), а прежде всего аудитории, кафедры и лаборатории, познакомил со «старой гвардией» российско-советской профессуры. С парой друзей, которых, как и его поносило по миру, но все же опять прибило к московскому берегу. Снова заочно влюбил в ненавистный мне Париж:)