Кофемолка - страница 3

– Чу-у-увственное? – спросила Оксана Баюл, вытягивая губы вдогонку трудному слову. – Почему-у-у?

– Чаровница, – сказал Алекс. – Да вы форменная чаровница.

Баюл вцепилась в полуосушенный бокал мартини, свой третий по счету. Ее свободная левая рука с широко расставленными пальцами порхала в воздухе в безуспешных поисках баланса. Волосы чемпионки были затянуты в настолько тугой пучок, что он по совместительству работал как подтяжка лица. Она поставила меня на конвейер по производству мартини, не успев войти, – дегустация вин не для нее.

– Ч-что он сказал? – спросила она по-русски. – Марик, почему он надо мной смеется?

Моего эрзац-русского, бледной копии второго поколения, не хватало на то, чтобы убедить Оксану, что Блюц над ней не издевается.

– Он хотел сказать, что вы его вдохновляете, – сказал Фредерик (галантный галерист галопирует на помощь!). – Я помню вас в… Лиллехаммере, правильно? Я тут же записал мою Канику на занятия фигурным катанием. Каника от моего первого брака, – быстро добавил он для Лидии.

– Как мило, – сказала Баюл, продолжая воевать с мартини. Обруч бесцветной жидкости качался в бокале, упорно избегая губ чемпионки. Гигантская маслина медленно поворачивалась в донной мути.

Я бросил взгляд на Нину, надеясь, что она получает удовольствие от окружающего нас абсурда. Почувствовав мой взгляд, она встрепенулась и заулыбалась, но я успел мельком поймать пустое, отрешенное выражение на ее лице.

– Каника, конечно, тяжеловата для большого спорта, – продолжал вещать в пустоту Фредерик, – но немного этой самой… советской дисциплины никому еще не повредило, правильно?

Баюл согласно кивнула, окунув острый носик в бокал, и положила свободную руку на колено галеристу под испепеляющим взглядом Лидии.

– Оксана, послушай, – сказал я по-русски, красуясь произношением. Она не без труда сфокусировала взгляд на мне. – Хочешь какой-нибудь другой коктейль?

– Да, – Баюл протянула мне бокал. – Этот слишком сложный.

Засим был подан бычий хвост, слегка осиротевший без гратена, но все равно встреченный всеобщим восхищением. Воздержалась только Лидия: днем раньше она перешла на вегетарианско-макробиотическую диету, без сомнения, в рамках очередного арт-проекта. Я решил не информировать ее о том, что она только что съела косяк килек, а унес ее порцию на кухню, где слегка освежил презентацию и подал ту же тарелку Баюл. В голове у меня вращалась детская дразнилка, удлиняясь с каждым оборотом: “Лидия-хламидия / наснимала видео / кто не видел видео / тот обидел Лидию”. В любой другой вечер я бы прошептал эту чушь в прохладное Нинино ушко и смотрел бы, как оно пунцовеет, но сегодня этого делать, кажется, не стоило. Так что я сел за стол и заткнул себе рот припущенным хрящом. Бомбардировка мяса корицей и особенно кардамоном не прошла зря.

– Кардамон – прекрасная деталь, – сказал Оливер, резко повернувшись к Нине. – Вы знаете, вам следовало бы… и извините, если это звучит глупо или пошло… но вам следовало бы заняться этим всерьез.

– Заняться чем? – озадачилась Нина.

– Этим. – Оливер показал на свою моментально опустевшую тарелку.

– Глотанием не жуя, – тихо сказал я.

– Ах, полноте, – прощебетала Нина с пышным британским акцентом, который на нее иногда находил.

– Этим, – повторил Оливер, обводя свободной рукой полукруг, обозначающий всю комнату. – Вы создаете такую чудесную атмосферу, и так непринужденно.