За окном голубели сумерки. Свет Танюшка не включала. Сумерки всегда навивали на неё какую-то сладкую грусть. Вот и сейчас вспомнилось, как лепили во дворе снежных баб с одноклассником Серёжкой. В такую вот пору их, подростков, ещё не звали домой, а приближающаяся темнота подталкивала ближе друг к другу. Глаза его ловили её взгляд всё чаще. И можно было держаться за руки до тех пор, пока не загорались уличные фонари. В фонари мальчишки метили снежками. Бывало, что и разобьют один, другой. Это радовало. Всем известно, что темнота – друг молодёжи.
Танюшка и сейчас частенько следила за Сергеем из окна. И хоть он изменился за эти годы, вытянулся, похудел, походку его узнавала издалека. Её нельзя было спутать ни с чьей другой. Серёжка занимался теннисом и двигался так, словно танцевал на носочках. Два года назад он стал встречаться с какой-то белокурой девицей в мутоновой шубке. Но, как ни пытала подруг вопросами: что за девица, откуда взялась – так ничего и не выяснила. Видно, не из их школы. Скорее всего, тоже теннисистка, потому что длинная и тощая, как лыжа. Душа по Серёжке перестала болеть, когда начала переписку с парнем, с которым познакомилась по интернету. Звали его Славой. И однажды он предложил ей встретиться. Она возьми да напиши, мол, я не могу ходить. Может быть, ты придёшь? И – всё!!! Ни ответа ни привета. Как не умоляла, мол, пошутила. Так и не откликнулся больше. Смотрела на его фотографии, перечитывала нежные письма и обливалась слезами. И мать рыдала вместе с ней, что злило Танюшку ещё больше.
– Ты-то что плачешь? У тебя папа есть! И любит тебя! Меня жалеешь?! Обойдусь без твоей жалости!
– Доченька! Да что ты говоришь?! – Мать попыталась обнять её, но Танюшка оттолкнула её руки. Обидные слова вылетали, как из рупора громкоговорителя: жёсткие, беспошадные.
– Не хочу тебя видеть! Уйди, притворщица! Ненавижу!!!
Мать вышла из квартиры вся в слезах. А Танюшка покатила коляску к ящику с лекарствами. Видела в одном из фильмов, как девушка её возраста, выпив снотворное, легла на кровать и заснула вечным сном. И как потом все плакали, жалели её, обвиняя друг друга в её смерти. Вот пусть и поплачут вместе с отцом! Ей нечего терять! Никому она не нужна! В гости прийти и то никто не хочет. Сначала навещали: и Серёжка, и девчонки-одноклассницы, и учителя-предметники, и даже классная, Елена Петровна. А потом, после лета, забыли разом все, будто и не было её больше в этой жизни. Мама бросила работу и занималась с ней уроками сама. С мамой было хорошо, только она перестала шутить и улыбаться. И эти её тайные страдания просто бесили! И в тот день тоже…
Нащупывала руками в коробке лекарства, бездумно, одну за другой глотала таблетки. А тут эта соседка, Зоя Михайловна. И зачем ей только мать ключ дала?! Устроила экзекуцию! Столько воды выпить заставила. И пальцы свои грязные в рот совала. Да ещё «Скорую» вызвала. В больницу к ней мама не приходила. У Танюшки в душе вновь поднялась на неё обида. Видеть её не хочет? Обиделась, видите ли! А потом вернулся из командировки отец. Сел возле её постели, взял руку в свои ладони и долго молчал.
– А мама где? – наконец, шевельнула сухими губами она.
Он опустил голову.
– В реанимации. Инфаркт у неё.
Танюшка закрылась одеялом с головой. Заледенела от ужаса. Слышала, как отец выкладывал из сумки в тумбочку какие-то продукты. Но открывать одеяло не стал, тихо произнёс:
