Когда Бог был женщиной. Как древнейшая религия Богини сменилась патриархальной верой в богов-мужчин - страница 11

Мифы представляют собой идеи, которые направляют восприятие, заставляя нас мыслить и даже оценивать мир определенным образом, в особенности когда мы еще молоды и впечатлительны. Часто они изображают те или иные поступки людей, заслуживающие награды или порицания, и нам предлагается видеть в них примеры, которым следует подражать или, напротив, всячески их избегать. Так много историй, поведанных нам с тех пор, как мы достаточно выросли, чтобы понять их суть, оказывают глубокое воздействие на наше отношение к миру и к самим себе. Этика, мораль, нормы поведения, ценности, чувство долга и даже чувство юмора часто получают развитие из простых детских притч и басен. Из них мы узнаем, что является социально приемлемым в обществе, их породившем. Они определяют, что хорошо, а что дурно, что правильно, а что ошибочно, что естественно, а что – нет среди людей, считающих эти мифы значимыми. Совершенно очевидно, что мифы и легенды, выросшие и развившиеся из религии, в которой главным божеством была женщина, почитаемая за свою мудрость и доблесть, могущество и справедливость, порождали образы женственности, совершенно отличные от тех, которые дают нам нынешние религии, ориентированные на мужчин.

По мере того как я размышляла над силой мифа, становилось все труднее не подвергать сомнению то влияние, которое мифы, сложившиеся вокруг религий, почитавших мужские божества, оказали на мое собственное представление о том, что значит родиться женщиной – еще одной версией праматери Евы из веры моих детских дет. В детстве мне говорили, что Ева была сотворена из ребра Адама, чтобы стать ему спутницей и помощницей и тем самым уберечь его от одиночества. Эта роль вечного второго помощника, которому никогда не стать капитаном, и так уже легла, словно тяжкое бремя, на мои будущие перспективы возрастания в человеческом обществе, но потом я еще и узнала, что Ева, помимо прочего, оказалась глупой и доверчивой. Старшие объяснили мне, что она легко поддалась на уговоры коварного змея, бросила вызов Богу и соблазнила Адама сделать то же самое, тем самым навечно лишившись блаженства в Эдемском саду. Вопрос о том, почему самого Адама никогда не считали столь же глупым, по-видимому, никем не обсуждался. Но, поскольку я отождествляла себя с Евой, представленной как символ всех женщин, ее вина неким таинственным образом ложилась и на меня тоже – и, видимо, по этой причине Бог решил наказать меня, постановив: «Умножая умножу скорбь твою в беременности твоей; в болезни будешь рождать детей; и к мужу твоему влечение твое, и он будет господствовать над тобою» (Быт 3:16). Еще с тех пор, как я была маленькой девочкой, меня учили, что, когда я вырасту, то буду рожать своих детей в боли и страданиях. И, словно даже такой кары было недостаточно, вместо сострадания, сочувствия или уважения, смешанного с восхищением моей отвагой, я должна была переживать эту боль с чувством вины, неся все тяготы наказания за грех просто потому, что я была женщиной, дочерью Евы. Что еще хуже, я должна была безропотно принять идею о том, что мужчинам, олицетворяемым Адамом, было предоставлено право меня контролировать – управлять мною, – чтобы предотвратить дальнейшие глупости с моей стороны. По словам всемогущего мужского божества, праведностью и мудростью которого я должна была восхищаться и к которому я должна была прислушиваться с благоговейным трепетом, мужчины были намного мудрее женщин. Таким образом, мой статус забитой и покорной женщины был прочно закреплен уже на третьей странице из почти тысячи страниц иудеохристианской Библии.