Когда всё окончилось, он понял, что в ледяной плен попал двойник. Вопросы «как» и «почему» засели в голове, но, несмотря на солидный жизненный опыт, ответов не было. Единственное, что он теперь знал наверняка, это то, что Дилия жива, и предположение о её местонахождении стало почти очевидным.
Устроившись на полу напротив ледяной копии избранной, он начал перебирать возможные варианты случившегося. Всё указывало на то, что попытка каким-то образом очутившейся в реальном теле отделённой сущности заменить оригинал потерпела неудачу. В результате чего проигравшая сторона угодила в ловушку. Такое могло стать возможным, только если связь между ними была разрушена, но вожделенного двойником перехода по причине целостности оригинала не произошло. Логичным казалось предположение, что Дилия была на грани жизни и смерти и, избежав переселения в другой мир, тем самым повлияла на сущность, отмеченную Зерваном. Но как это произошло, оставалось непонятным. Однако Рухнаса это сейчас мало волновало, важным являлось лишь возвращение Дилии.
Догадка о её местонахождении не внушала оптимизма, в этом случае шанс вернуть избранную в средний мир был ничтожным. В угрюмой задумчивости он вышел из дома и направился к озеру. Полубог знал, что берег Одьмы – излюбленное место избранной, поэтому счёл полезным тоже поискать вдохновения у её тёплых вод. Вечер подкрался незаметно, неся с собой пленительную размеренность, и суета в его думах уступила место более рациональным размышлениям.
Рухнас устроился у самой воды и вдруг услышал голос в своей голове – так, как если бы кто-то читал книгу вслух. Объяснив это последствиями недавнего потрясения и слишком активной работой мозга, прислушался. Необычная, навязчивая подсказка тотчас превратилась в догадку, в которой он совсем не сомневался. Раздумывать над тем, что именно произошло, полубог не стал, он просто принял крайне неожиданное для себя решение.
Военный совет был в полном составе, последним зашёл Набериус и сразу занял своё место среди присутствующих.
Его заметили и, предоставив слово вновь прибывшему, приготовились слушать.
Набериус, кашлянув, произнёс:
– Не так давно армии противника прошли по южной части Сайво, уничтожая всё на своём пути. Многие сторонники независимости Свирии присоединились к оккупантам, и войска стали ещё сильнее. Кроме того, им помогали верховная жрица и её верное воинство. Эта армия обрушилась на приграничные города бывшей Свирии, многократно превосходя в численности защитников земель. Верховная жрица призвала свирцев признать её правителем и войти в союз с захватчиками. Многие жители, помня своё обязательство бороться за сохранение единства земель Сайво, выступили против, встав на защиту своей родины. Однако силы были не равны. Когда защитники мирных поселений пали, оккупанты уничтожили всё сопротивление, безжалостно истребили всех, не щадя ни стариков, ни детей.
С покрасневшим от бешенства лицом Набериус ударил кулаком по стене, и от этого звука все как один вздрогнули.
– Эта чудовищная резня показала, что ждёт нас, если мы в кратчайшие сроки не найдём выход. Никто не сможет отсидеться в сторонке, пока другие сражаются.
Сделав глубокий вздох, чтобы успокоиться, Набериус выпрямился.
– И те невинные жертвы, что отстаивали своё право на независимость, и те предатели, что перешли на сторону врага, – все многое потеряли. Первые потеряли жизнь. А вторые утратили человечность… – Набериус замолчал, переводя дыхание.
