– Э… мам, мы уже подписали договор аренды на следующий год. Папа уже заплатил за весь год вперед.
Это вежливый способ сказать: «Скорее ад замерзнет, чем я снова буду с тобой жить».
– Ты же не думаешь, что я буду каждый день ездить из Малибу, когда у меня есть прекрасное жилье рядом с колледжем… Да я бы по полдня торчала в пробках.
– В других культурах дети всегда живут с родителями, – говорит мама, понизив голос. – Твоя сестра в Лондоне. У тебя есть три дня подумать над моим предложением. Не веди себя так, будто я неадекватная, только потому, что хочу регулярно видеть дочерей. И до колледжа не так уж далеко.
Боже упаси, чтобы Сару Робертс обвинили в неадекватности.
– А для моих родителей мой переезд домой стал бы кошмаром, – вмешивается Эмилия, выдавливая смешок, чтобы разрядить обстановку.
Эмилия Беннет прекрасная соседка по комнате, лучшая подруга, а порой еще и защита от чувства вины. Она два года изучает связи с общественностью и шесть лет играет роль эмоциональной няньки при моей маме, справляясь с ее переменчивым настроением, и уже стала моим личным антикризисным менеджером.
– Уверена, они были бы не против твоего возвращения домой, Эмилия. – Мама трагично вздыхает. – Наверняка без тебя дом кажется им огромным и пустым.
Ага, не надо было продавать дом моего детства и, воспользовавшись разделом имущества при разводе, покупать огромный дом на пляже, который так и кричит: «Пошел ты». Тогда он не казался бы ей таким пустым.
Мама переводит взгляд на меня. В нем сквозит знакомое выражение: ожидание.
Она ожидает, что я захочу быть дома так же сильно, как этого хочет она, и не может понять, почему дочь предпочла работать все лето, чем проводить его с ней. Когда меня отправляли в лагерь в детстве, это не было проблемой, зато стало теперь, когда мама поняла, что там мне гораздо лучше, чем в ее компании.
Когда я была ребенком, мы много путешествовали, переезжали из страны в страну следом за командой отца «Фенрир» из Формулы-1. Главным приоритетом папы всегда было ездить за рабочим коллективом по всему миру, а не обеспечивать стабильную жизнь жене и дочерям.
Мы с Эльзой всегда шутили, что «Фенрир» – единственное, что появилось на свет благодаря ему, и единственное, что он на самом деле любит.
Я люблю сестру, но даже при общих проблемах с родителями шестилетняя разница в возрасте – это слишком много, чтобы двое детей нашли общий язык. Мое поведение становилось все хуже и хуже, поэтому родители начали отправлять меня каждый год в лагерь с тех пор, как мне исполнилось семь.
Оказалось, что это как раз то, что нужно. Режим дня, возможность общаться с детьми моего возраста. Именно тогда, без постоянного присутствия взрослых и капризной старшей сестры, начал закладываться фундамент моей личности.
В «Медовых акрах» я впервые почувствовала себя как дома. Даже когда родители, наконец, разошлись, мама перевезла нас в Америку насовсем и отдала меня в школу, я все равно настаивала на том, чтобы каждое лето ездить в «Медовые акры». Мне нравилось, что персонал каждый год радовался мне, и лишь в лагере я не чувствовала себя лишней.
Я хочу вновь испытать эти ощущения и надеюсь сделать это, восстановив разрушенный фундамент. Мне нравится колледж и опыт, полученный там за последние два года, но я чувствую себя потерянной. Принимаю решения, которых не понимаю, идя на поводу у чувств, и поскольку никто мне не препятствует, внутренний голосок твердит: «Забей!» Я сама себя не узнаю, мне нужен сброс к заводским настройкам. Хочется снова почувствовать себя дома, ощутить покой.
