«Я, Соколов Анатолий Григорьевич, юрисконсульт советской администрации, в период несения караульной службы военнослужащими отдельного мотострелкового батальона в марте, июле и ноябре посещал тюрьму и участвовал в административных и протокольных мероприятиях (как правило, банкеты после совещаний директората сторон). Мне предписывалось проведение опроса заключенных на предмет пожеланий по условиям содержания. Сложным для беседы был Гесс. Лишь на третий раз он соблаговолил отвечать на мои вопросы, и то только после того, как я дал дельный совет по позиции белых на шахматной доске.
Шпеер и Ширах были более адекватными в отношении моих казенных вопросов, даже откровенничали. Я приходил к ним, когда они работали на своих грядках в тюремном садике. В частности, они шутили по поводу «диетического меню» во время нашего караула (приметными были блюда тюремного рациона: селедка, перловая, гороховая каша и другие). Говорили о перспективах после выхода из тюрьмы: семья и даже работа…
Однажды и Гесс разговорился. Он произносил своеобразный монолог на немецком, вставляя даже русские слова, в своем несколько нервическом стиле и сбивчиво. Суть высказывания заключалась в том, что в неудаче его миссии следует винить не только его. Не нашлось людей, которые смогли бы «обнаружить, рассмотреть и увидеть» ключевые элементы будущего, хотя для этого были предпосылки, силы и средства, необходимый инструментарий, но, по-видимому, такова воля провидения. Гесс пространно говорил, что если бы была возможность повторить пережитое, то он бы повел себя иначе с момента приземления. Ведь имелось все необходимое. Целый пакет предложений. Да и наука не стоит на месте. Что он имел в виду? Намекал ли он на то, что Черчилль не оправдал надежд на успех в попытке изменить ход истории исходя из пакета предложений рейха? Какого пакета? Всем известно о приверженности Черчилля к естественным наукам, научному и техническому поиску, передовым гипотезам в познании мироздания. Архивы, касающиеся истории Гесса в Англии, планировались к открытию в 2017 году… Да и то вряд ли».
Из Оксфорда в Санкт-Петербург
Студент из России Соколов Александр Анатольевич слушал в Оксфорде курс лекций по методам исторических исследований. Содержание лекций удивительно совпадало с темой его дипломной работы. Да и Соколов был согласен во многом с лектором. В частности, синергетический подход к анализу исторических процессов как методологическая основа и аналитический инструмент для исследования нестабильных, случайных ситуаций, процессов трансформации, альтернатив представляет ощутимый научный интерес. Хотя противников такого подхода к историческим исследованиям предостаточно. Немаловажно для дальнейшего повествования, что Александр был в определенной степени участником работ по прикладному применению теории поля временных констант. Идеология, мотивация исследований сложных исторических событий, лежащие в основе экспериментов с установкой ЛВ, были близки Соколову и вдохновляли его на поиск в самом высоком смысле слова. Он подчинял этому порыву все свои качества, которыми его наградила природа. Вовлек в эксперименты с ЛВ-3 Александра отец, который являлся консультантом и участником программы исследований лаборатории.
Соколов-младший по просьбе отца посетил местечко Гифнок в Шотландии. Он встречался с родственниками лейтенанта Клэрка, которые показали вещи, оставшиеся как память об Арти. Это стало возможным лишь после того, как Александр сказал, что он историк и изучает малоизвестные и необычные события Второй мировой войны. Удалось подержать в руках и бегло взглянуть на странные записи Артура. В просьбе дать возможность почитать, ознакомиться было отказано. Цепкая память историка сумела запечатлеть лишь некоторые детали.
