Он ещё говорил, а тут вдруг замолк, онемел будто, рот так и остался чуть приоткрытым. На Мэйвина глядел ошалелыми глазами и не моргал долго, почти минуту. Наконец сомкнул с громким лязгом зубы и одновременно моргнул. Моргнул медленно, будто без сил вдруг остался.
– И ты спросишь ещё меня: за что?
Но Эйнард промолчал, смотрел на Мэйвина, и взгляд его всё тяжелел, тяжелел ощутимо. Ненависть была в этом взгляде, ненависть, готовая выплеснуться наружу с первым же сказанным словом.
Где-то Мэйвин уже видел такой взгляд, совсем недавно видел. Странное дело. Как мальчик и взрослый мужчина могут смотреть с одним и тем же выражением?
– Если ты и сам всё понял, то мы уходим прямо сейчас. Не тратя времени на болтовню!
Мэйвин отвернулся, пошёл по улице, но не чувствуя присутствия Эйнарда за своей спиной, вынужден был остановиться и обернуться.
Всё так и есть. Он и с места не сдвинулся. Будто прирос. Мимо люди шли и в одну сторону, и в другую. Кто-то ругался, задевая неловкого мальчишку локтем или плечом. Эйнард не глядел по сторонам, он сейчас одного только Мэйвина видел.
– Ты чего? Я же сказал, пошли!
Мэйвин вернулся. Он рассержен был и очень зол, и всё равно заставил себя сдержаться. Его состояние выдал не голос, а движение, с каким Мэйвин схватил Эйнарда за локоть и подтолкнул вперёд.
– Не надо! Не надо меня…
Эйнард высвободился одним рывком, отступил, глядя на Мэйвина снизу.
– Это как понимать вообще?
Эйнард не ответил, стоял от Мэйвина в стороне, так, чтоб тот не мог до него дотянуться, не сделав ни шага.
– Я не раб ваш и не слуга…
– Эйнард, Господи, что ты мелешь?! – Мэйвин всё же шагнул ему навстречу, и Эйнард снова попятился, отступая ещё больше.
– И даже если мама моя всего лишь нищая и побирушка… – выдохнул, вызывающе вскидывая подбородок. – Я должен был знать… Всю правду знать с самого начала!
– Сейчас нет времени на все эти разговоры. Ты сам видел, что случилось с Кревисом…
– Вот и надо было разогнать их всех своей магией! – крикнул Эйнард в лицо Мэйвину. – Так же, как там, в деревне… А не сматываться теперь… не врать…
Вторая пощёчина получилась на этот раз неожиданной для них обоих. Мэйвин одного лишь хотел: заставить его замолчать. Как он смеет обвинять, упрекать хоть в чём-то? И ещё так открыто говорить о магии? Вон, уже и люди оборачиваться начали. Их в последние дни при слове «маг» трясти прямо начинает.
– Пойдём, в этом городе опасно оставаться.
Мэйвин примиряюще тон сбавил с приказного на почти виноватый, оправдывающийся. Но Эйнард будто не заметил этой уступки, стоял, держась за щеку ладонью. Головой медленно покачал вправо-влево.
– Не-а… Сами идите! А я… я не хочу. Не хочу больше с вами… Никуда не хочу! – говоря, он отступал всё больше и больше, пока не натолкнулся спиной на прохожего, какого-то богатого вельможу или даже дворянина. Ругань последнего их обоих как отрезвила.
– Держите мальчика! – крикнул Мэйвин, понимая, что сейчас будет. Но Эйнард увернулся, бросился по улице со всей своей мальчишеской прытью.
– Что, очередной воришка? – со смехом спросил дворянин, плащом из дорогого сукна прикрывая серебряную витую рукоять меча.
– Хуже! – отозвался Мэйвин, отворачиваясь. В подробности и объяснения он вдаваться не стал.
Г Л А В А 5
Ну и где ловить его теперь прикажете, этого маленького паршивца? И как? Знакомых в городе у него никого, к кому бы он мог отправиться, поэтому и искать его как, не придумаешь. Был бы он Обращённым, магия бы помогла, и твоим учеником он тоже до конца так и не является, и значит, той обычной прочной связи между вами нет. И ни связаться мысленно, ни попросить, ни приказать, тем более.
